В автобусе, когда я уже подъезжала к книжному магазину, я снова услышала звонок. Судя по тому, что сотовый наигрывал хит Глюкозы «Швайне», звонили с работы.
– Юлька, дело труба, – раздался безрадостный голос Аньки, – ты сидишь?
– Сижу. Что случилось.
– Ты только не психуй. Но, кажется, тебя увольняют. Андрей только что провел собеседование. На твое место метит какая-то соплячка, судя по всему подружка учредителя. Уж больно он с ней любезен.
Если бы я не сидела, то ноги у меня точно бы подкосились.
– Ты уверена?
– Уверена, я их разговор подслушала. Они введут ее в штат как твою помощницу, типа заместительницы, а потом, когда ты ее всему обучишь, тебя пинком под зад. Бреев только что был, они курили с Андреем около туалета, и я все слышала. Андрей сказал, что ты слишком борзая стала и много воли взяла. А этот урод его поддержал. Брееву же без разницы, кому вылизывать зад.
Я молчала. Чувства, которые меня переполняли, нельзя было описать: ярость, обида, желание немедленно влететь в кабинет к учредителю и учинить там разгром, страх остаться ни с чем… Однако преобладала все же злость и какое-то непонимание и разочарование, как будто копав в пустыне яму, наишачившись как сотня негритосов, вместо желаемого источника влаги на дне, натолкнуться на бурую жижу со зловонным запахом.
– Юль, ты меня слышишь? – обеспокоено сказала Анька в трубку.
– Слышу, – буркнула я.
– Ты там плачешь?
– Вот еще, – фыркнула я. – Тоже мне, повод для слез… Ладно, спасибо, что предупредила. Бреев полосу сдал?
– Не знаю, но кажется сдал, сейчас у Ромки спрошу… Да, сдал, как ни странно. Ты сейчас куда?
– Да насчет статьи заеду. Я ж теперь птичка вольная. В редакцию я сегодня уже больше не вернусь, передай Ленке и Ромке. А завтра заеду с утра за вещами. И пускай новый номер эта овца составляет.
– Не переживай, – попыталась успокоить меня Анька, но я не стала слушать и выключила телефон. Ситуация складывалась препоганая. Обидно было до слез. Ведь нашу газетенку я вытащила буквально из грязи. Когда я пришла туда, ее тираж был таким микроскопическим, что даже смеяться над ним не хотелось. За год работы я сумела подыскать и грамотных сотрудников, и изменить внешний дизайн издания, и, что немаловажно, привлечь огромное число рекламодателей. Тираж возрос, газету стали узнавать в лицо. Даже сейчас я, раздавленная свалившейся на меня бедой, ехала к рекламодателю, который обещал заплатить за мой труд…
Минуточку…
Ядовитая усмешка, исказившая мое лицо, отразилась в стекле, отделявшем кабину водителя от пассажирского салона. Какая же я честная, какая порядочная, аж плюнуть охота…
Не получит моя уже теперь бывшая редакция, эту статью. Беликов дает у нас рекламу в виде двух огромных модулей, и я буду не я, если мне не удастся убедить его, насколько малоэффективна реклама в этом издании. А это порядочная сумма. И пусть Андрей и Бреев, вкупе с новой редакторшей побегают, когда у них освободится целых шестьсот квадратных сантиметров рекламы.
Я решительно встала с пассажирского кресла и направилась к выходу, услужливо распахнувшему передо мной раздвижные двери. Ну, ребята, вы еще не знаете, кто такая Гюрза…
В одном мультфильме я услышал очень мудрую фразочку…