— Сосунок!
Вышел вперед и с силой ударил ногой по табуретке. Женщина повисла в воздухе.
Младший выскочил из дома, его стошнило.
— Из этого хлюпика ничего путного не получится, — сказал отец старшему, похлопал его по плечу и подтолкнул к двери.
Девочка зажала рот руками, по ее лицу текли слезы.
Виктория закурила.
— Теперь ты знаешь, кто был свидетелем.
— Значит, ты моя сестра?
— И любовница своего отца. А моя дочь приходится ему и дочкой, и внучкой одновременно.
— Рассчитываешь на наследство? Как докажешь родство?
— Меня наследство не интересует, я получу большее. При получении паспорта я взяла фамилию деда по материнской линии и его отчество. Носить фамилию Кайранских слишком тяжелый груз, меня тошнит от нее, как когда-то тебя воротило от поступков твоего отца.
— У меня к тебе нет претензий, сестра. Я поеду в Марокко. Лучшей участи не достоин.
— Дать тебе денег?
— Я и так тебе должен. Без денег романтичней.
— Прощай, Юра.
— Прощай. Бог тебе судья.
Виктория тихо вышла из номера.
Поезд из Москвы прибыл поздним вечером. Рудольфа никто не встречал. Он направился на стоянку, где оставил свой старенький «Ниссан». Телеграмму Вике он отправил еще из Шереметьево, когда посадил Юрия в самолет. Теперь ему необходимо отпечатать фотографии, подтверждающие этот факт. Мало ли куда парень денется, нужны доказательства — задание выполнено, за остальное он не отвечает. Рудик сел в машину и поехал в свою фотолабораторию. Его ожидал неприятный сюрприз. Когда он включил свет, то увидел троих мужчин, сидящих на старом кожаном диване. Одного из них он хорошо знал — это был следователь прокуратуры Свиридов. Теперь не отвертеться. Где и в чем он допустил просчет, Рудольф понять не мог. Ни одного следа он за собой не оставил, работал чисто.
— Добрый вечер, Рудик. Как прошла командировка?
— Так, прогулка по местам боевой славы. Надеюсь, у вас с санкциями все в порядке?