Свет полностью угас, и она услышала лязг закрывающейся двери. Наступила кромешная мгла. Она осталась наедине с напавшим на нее.
Она слышала его дыхание, хриплое и неравномерное. Злорадное.
Сэм почувствовала, как его рука, грубая и мозолистая, скользит вверх по ее бедру. Она отчаянно отбивалась, но безрезультатно. Между тем пальцы добрались до самого верха ее бедер, бесцеремонно завозились в лобковых волосах и принялись протискиваться дальше, глубоко внутрь ее, полосуя ее своими ногтями, как ножом. Ей хотелось заорать, но страшная рука по-прежнему стискивала ее рот.
Затем она почувствовала, что ее трусики сдергивают вниз, и услышала, как они рвутся.
Она снова попыталась кусаться, попробовала вывернуться, но он держал ее как в тисках, и каждое движение причиняло ей мучительную боль. Широко раскрытыми глазами она таращилась в темноту. Вдруг в комнате послышался щелчок, а потом непонятный свистящий звук. Думай. Думай. Бога ради. Защищай себя. Сделай ему больно. Ткни ему пальцами в глаза. Прямо в глаза. Но как попасть в них в кромешной тьме?
Ей слышно его дыхание, тяжелое, с хрюканьем, как у свиньи. Снизу, вдоль ног до самого живота потянуло холодом, сквознячком, а потом эти пальцы вонзились внутрь ее еще дальше, с такой силой, что чуть не разъяли ее на части. Она услышала отрывистый щелчок какой-то кнопки и звук расстегивающейся «молнии». Ее противник действовал медленно и осторожно – готовился.
– Поцелуй меня. Скажи, что ты любишь меня, – произнес он с вкрадчивым акцентом жителя Северного Лондона и заелозил своим ртом по ее уху. – Скажи, что ты любишь меня, – повторил он, на сей раз с соблазняющим французским акцентом, продолжая елозить губами по ее уху.
Она резко отдернулась в сторону, спасаясь от влажного рта и зловонного дыхания, пропитанного запахом табака, пива и лука. Пальцы выскользнули наружу и мягко прошлись по ее лобковым волосам, лаская их.
– Скажи, что ты любишь меня, – снова потребовал он грубым тоном.
Наступила полная тишина, она вглядывалась в темноту, ее сердце отчаянно билось, она путалась в мыслях, лихорадочно ища выход, прислушиваясь к его дыханию, которое становилось все громче и быстрее.
Вдруг снаружи послышались шаги. Сэм почувствовала, как ее противник напрягся, а рука, закрывавшая ее рот, сжалась.
Шаги проследовали мимо, шли два или три человека. Она слышала, как один из них крикнул, второй засмеялся, а третий крикнул что-то в ответ. Шаги затихли. Затем раздался сильный грохот, даже пол слегка задрожал.
– Скажи, что ты любишь меня, – настаивал он. – Скажи, что любишь меня.
Она заметила, что рука, зажимавшая ее рот, чуточку отстранилась, и она вдохнула во всю силу легких, всем ртом, раскрыв его так широко, насколько смогла, и тут же принялась отчаянно кусаться, пытаясь вырвать зубами из его руки кусок побольше.
– Ах ты, сука!
Едва страшные тиски ослабли, как она отпрыгнула от него, то брыкаясь, то что есть силы, наугад, ударяя кулаком в темноту. Внезапно она ощутила под рукой что-то мягкое, услышала стон, а в следующий миг врезалась головой в стену и отскочила в полном ошеломлении.