Дорога

— Оставьте её, — ухмыльнулся Алек, а Верли сказала:

— Куда она идёт? Она не может ехать в фургоне.

— О боже!

На этот раз голос Эмброуза не звучал снисходительно. Его голос настолько изменился, что, казалось, принадлежал другому человеку. Его пронзительный крик прозвучал так неожиданно, что даже Джорджи обернулась, услышав его.

Эмброуз отпрянул, столкнувшись с Алеком, который пересел ближе к нему.

— О господи! Что это?

— Где? — спросил Алек.

— Там. Там! — Эмброуз показал рукой. Верли слабо вскрикнула. Нагнувшись через Эмброуза, Алек внимательно рассматривал дорогу, пока не увидел то, отчего его сердце на мгновение замерло.

Там были рёбра, и… они были очень большими. Как у коровы или телёнка, но нам была и шерсть… Курчавая, пыльная, чёрная шерсть. Настоящая овечья шерсть?

Должно быть, это стадо овец. Должно быть…

Мухи метались по салону машины, словно маленькие бомбардировщики.

— Это человек! — выдавил Эмброуз.

— Нет. — Алек не видел рогов, и где же череп? Расколот? Раздавлен? Отброшен в канаву? Он видел только кости и шкуру. Туша не выглядела свежей. — Нет, это… это баран. Это баран.

Чёрный баран?

— Джорджи, вернись в машину! — громко крикнул Эмброуз. Казалось, девушка помедлила. — Джорджи!

— Я хочу ехать в фургоне, — ответила она. Но в её голосе звучала нерешительность, — почти ужас Алек услышал это.

— Иди сюда, чёрт возьми! — крикнул он. — Или ты такая идиотка, что сама хочешь превратиться в такой же гамбургер?

— О, не надо! — простонала Верли. Двигатель машины взревел.

В ту же секунду Джорджи снова оказалась на заднем сиденье седана, съёжившись, словно испуганный ребёнок.

* * *

— Всё в порядке, — сказал Ноэл. — Они снова двигаются вперёд.