В воскресенье, когда ко мне зашел Майк, я сидела на кухне — пила кофе, уплетала булочки с брусникой и читала «Таймс».
— Извини, если помешал, — сказал он. — Мне нужно, чтобы ты поприсутствовала при одном разговоре.
В таких серьезных делах, как нынешнее, мы отвечаем за жизнь людей, поэтому я не задаю Майку или Мерсеру вопросов о том, так ли уж обязательно лишать меня выходного дня.
— Расскажи мне поподробнее об этом звонке, — сказала я, когда Майк объяснил мне, о чем идет речь. Мне нужно было переварить новую информацию. — Ты думаешь, она говорила всерьез?
— Петерсон считает, что всерьез.
— Откуда она звонила, выяснили?
— А как же. Из телефона-автомата. Другое дело, что он стоит за углом того дома в Бронксе, в котором происходит бдение над останками Дюка.
— И она хотела поговорить именно с тобой?
— «С детективом Чапменом. Человеком, который арестовал Брендана Квиллиана». Так она выразилась. Сказала, что ни с кем другим разговаривать не станет. Петерсон попросил ее перезвонить через час.
— Он послал кого-нибудь к телефонной будке?
— Игги и еще кое-кого.
Игги — Игнасиа Блисс — была одной из немногих женщин, работавших в элитном манхэттенском убойном отделе.
— Когда она перезвонила, ты уже был в конторе?
— Ага. Правда, разговор получился очень коротким. Она сказала, что у нее имеется информация о смерти Дюка Квиллиана. И отказалась разговаривать в офисе. И в моем, и в твоем.
— Игги ее видела?
Майк покачал головой:
— Второй раз она позвонила из другого автомата и другого района.
— Так о чем вы с ней договорились?
— Поминки сегодня начнутся в три. Она хочет встретиться со мной в два, в нескольких остановках подземки от того дома — в баре «Эль-Боррикуа», это в Саундвью. Район полностью латиноамериканский. Думаю, она боится, что ее увидит с нами кто-нибудь из знакомых.
Майк посоветовал мне спрятать светлые волосы под бейсболкой и надеть спортивный костюм. Игги будет подстраховывать нас.