Очищение огнем (тематическая антология)

Доктор Казаль жил совсем близко. Начинался день, и ветер немного улегся. Теперь шел монотонный почти мирный дождь.

Казаль сам открыл мне дверь. Он был в пижаме. Я сказал, что Тереза вышла из дома среди ночи и сильно простудилась. Он не задал никаких вопросов, только попросил немного подождать. Вскоре он появился с саквояжем в одной руке и зонтиком в другой. По дороге мы не разговаривали.

Когда вошли в гостиную, Тереза лежала с открытыми глазами. Она с полным безразличием смотрела, как приближается доктор, и безропотно дала себя осмотреть. Все это было очень странно: сиплое дыхание Казаля, склонившегося на обнаженным телом Терезы, легкие удары молоточка по ее коленям и щиколоткам, звяканье инструментов и особенно то, что все происходило в полной тишине.

Он встал и сделал мне знак выйти с ним в соседнюю комнату.

— Вы не сказали всю правду.

— Она встала среди ночи и вышла в парк.

— Зачем.

— Понятия не имею. Я нашел ее спящей под деревом.

— Спящей?

— Без сознания. Глаза закатились. Тело задеревенело. Что-то вроде каталепсии.

Тогда он задал мне странный вопрос.

— Под каким деревом она лежала?

— Не знаю… В дальнем конце парка… Где небольшая поляна. А что?

Казалось, он то ли размышлял, то ли погрузился в грезы. Мой вопрос остался без ответа.

— В подобных случаях обычно умирают от переохлаждения. Но, насколько я могу судить, с ней все в порядке. Никаких признаков гиперемии. Нет даже простуды. Ничего. Я могу только дать успокоительное, чтобы она могла поспать.

Он вернулся в гостиную и приготовил шприц. Я не знал, согласится ли на это Тереза. У нее был совершенно отсутствующий вид. Она даже не вздрогнула, когда игла вошла ей в вену. Доктор быстро собрал инструменты.

— Держите меня в курсе, — сказал он, — зайдите ко мне вечером.

Я проводил его до ворот. Когда вернулся, Тереза спала глубоким сном, но на лице ее светилась улыбка — признак того, что она ощущала мое приближение, где бы ни была. Она издала слабый звук, как будто спрашивала:

— Ты здесь?

— Здесь, — сказал я, — и всегда буду здесь. После этого она погрузилась в беспамятство.