Лисицын покачал головой.
– Я тебя недооценил, – сказал он. – Смотрю: с палочкой такой, хромает, лампочки вверните, говорит… Ну, чисто завхоз. А ты тут кое-что углядел, я вижу. Это мои люди за домом присматривали, – он понизил голос. – Негласно, так сказать. Чтобы никто не знал.
Он не стал объяснять – зачем. А Китайгородцев не спросил. Не положено потому что спрашивать, если что-то напрямую к делу не относится.
– Теперь не будут, – пообещал Лисицын. – Раз ты здесь.
Произнес вроде бы шутливо, но что-то его тревожило, что-то держало в напряжении, Китайгородцев это чувствовал.
– И еще одна история, – сказал Китайгородцев. – Вчерашней ночью. Для меня тут много непонятного. Мне говорили, что жильцов тут двое: ваша мама и еще Михаил, родственник. А я еще здесь видел человека.
– Когда?! – вскинулся Лисицын.
– Этой ночью. И накануне – тоже. Пожилой такой. Можно сказать, что старик.
– Старик?
– Ну да. Лет за шестьдесят ему, наверное. Или даже больше.
– Где ты его видел? В доме? – спросил недоверчиво Лисицын.
– И в доме – тоже.
– Но ты уверен? Ты не ошибся?
– Ошибиться тут невозможно.
– Хорошо, расскажи о том, как ты его увидел, – попросил Лисицын, явно все еще не веря собеседнику.
Что-то Китайгородцев тут напутал, мол. Не может такого быть. Чепуха какая-то, не иначе.
– Это там, на втором этаже, – сказал Китайгородцев. – Я заглянул в одну из комнат. Случайно. Этот человек сидел там. За столом. Я его прежде не видел.
– И что же он тебе сказал?
– Ничего. Я закрыл дверь и ушел.
Лисицын опять засмеялся. Что-то смешное в этой истории он обнаружил.