– Мне так сказали. Тут были Михаил, мама ваша и какой-то с ними безумный доходяга. Китайгородцев утром приехал, всех их забрал, увез куда-то. Потом вернулись, врача искали, у вашей мамы заболело сердце. Снова уехали, а недавно Китайгородцев вернулся без них, но с каким-то мужиком.
– Кто такой? – нахмурился Лисицын.
– Неизвестно. Мне его описали так: низенький, худой, черненький, и глазищи такие глубокие.
– Это Потемкин! – подал голос Шварц.
– Знаешь его? – заинтересовался Глеб.
– Да. Он гипнотизер. Мы его крышевали, покуда не сбежал.
– Действительно умеет… ну, это… с гипнозом… или шарлатан? – спросил Глеб.
– Умеет! – с готовностью ответил Шварц, воодушевившись оттого, что он может быть чем-то полезен. – При мне такие трюки проделывал! Я не поверил бы, если бы сам не видел. Загипнотизировал, к примеру, мужика. И тот стал дурак-дураком. Жену свою родную не узнает. Нет, он разговаривает, смеется даже, но жена ему вроде никакая не жена. Тоже сначала смеялась эта дура, ей было весело, а потом разревелась. Неприятно потому что.
– Так его можно снова взять под крышу, коли он здесь, – сказал Глеб. – Дело выгодное? Доход большой был?
– Да он как целый завод! – вспомнил давнее сравнение Шварц, все сильнее воодушевляясь.
Какая-та надежда для него лично впереди забрезжила.
– Мы возьмем его в оборот, а ты будешь за ним приглядывать, – стал строить планы Глеб. – Ты как? Согласен?
– А как же! – выдохнул счастливый Шварц.
– Тогда такое дело. Ты вон ту бабу видишь?
И у Шварца сердце ушло куда-то в пятки. Он смотрел на силуэт женщины, прогуливающейся в вечерних сумерках, и уже понимал, что на самом деле счастья в жизни не бывает.
– Мы все вместе должны быть, – сказал Глеб. – Чтобы никто друг друга не продал.
Охранники мрачно смотрели на Шварца, будто уже заподозрили его в том, что он решил их сдать.
– Если ты с нами, тогда ты должен стать таким, как мы, – сказал Глеб. – Убей ее!
– Когда? – глупо спросил Шварц.
– Прямо сейчас.