Чай и правда возвращал толику сил. Голова еще немного покружилась, но уже не болела, и вообще жить было вполне уже можно. Данилов не ел почти сутки, тело было легким, наваливалось легкое дурное возбуждение с научным названием эйфория.
— А теперь, капитан, нужно нам и еды приготовить. Как будем считать, это у нас ужин или уже завтрак?
— А времени сколько?
— Половина второго.
— Тогда, наверное, ужин. А есть разница? — пожал плечами Данилов.
— В названии разницы нет. А вот откуда резать будем ужин — разница очень даже есть. Давай вместе решим, что готовить.
Гриша ловко освободил стол, принес и постелил еще одну клеенку. Ловко, быстро втащил он в комнату длинное, неуклюжее тело, напрягшись, поднял, брякнул на стол. Примерно в метре от Данилова на столе лежал Саша. Мертвый Саша.
Как много не повидал в своей жизни, а такими не видел трупы людей Данилов: Саша был аккуратно выпотрошен, ободран. Только на плечах оставлена кожа, и голова не тронута, лицо вполне сохранено. Все остальное, начиная со ступней — сплошь красноватое, местами просеченное ножом мясо, белесые пленки, почему-то желтоватый у человека, не бело-красноватый, как у коров и свиней, жир. На внутренних сторонах пустой брюшины мясо уже привяло, стало некрасивым, темным. Такого цвета становится мясо у всякой туши, которая долго лежит на воздухе, обветривается.
— Ну, капитан, какой ужин будем готовить? Хочешь хороший бифштекс? Как говорят американцы, стейк? — Гриша указал на зад Саши остро отточенным ножом. — Или лучше тушеные ребрышки? А может, сделаем тушеное мясо в винном соусе? Знаешь, полную жаровню мелких кусочков, и соус из них, чтобы в этот соус макать хлеб и смешивать с ним гарниры? Кстати, капитан, тебе рис больше нравится, перловка или гречка? У меня все есть на выбор. Макароны ты ведь вроде уже ел вчера, могли и надоесть.
Данилов видел, что Гриша внимательно вглядывается в него, оценивает, что-то пытается понять. Данилов понимал, что проходит сейчас экзамен, — ощущение не из приятных, и догадывался, экзамен какого рода.
Не догадывался он, что экзамен он уже не сдал: не мог истинно свободный человек сидеть с таким отвращением, с таким страданием на морде! Даже слабак Вовка Дягилев, которого спугнул этот ничтожный капитан, Вовка, который сейчас бегает где-то в тайге, и то испытание выдержал! Про Фуру, наверное, разговор особый, он людей еще в побегах ел… если не врал. Но во всяком случае, Фура был покрепче; посвободнее, чем этот… Хоть капитан, гляди-ка, астрономию худо-бедно знает. Или все дело в сантиментах?
Конечно же, Данилов не понял, что ему дали еще один шанс…
— Что, этого парнишку есть не хочешь? Могу понять… — Гриша сделал скорбное лицо. — Я же вижу, он тебе посимпатичнее, поближе, чем этот мордоворот, которого ты вниз отправил, с этим… С Сукиным… нет, не с Сукиным…
— С Сучьим Выменем, — Данилов надеялся, голос у него звучит хотя бы относительно естественно.
— Вот-вот! С ним самым, с Сучьим Выменем, с Кешей… То-то вы потом именно с Сашей советовались, как меня лучше ловить, и разговоры «за жизнь» учиняли. Ну ладно… Сашу… Он ведь Саша был, все верно? — Гриша звонко хлопнул по обнаженной, даже без кожи, груди Саши.
— Саша. Александр Александрович Васильев, без пяти минут лейтенант.
Данилов не хотел, но в голосе его звучала горечь.
— Во-во… почти что, значит, бывший лейтенант. Ладно, его есть не будем… пока. Давай другого.
Гриша круто развернулся, принес ногу с бедром от колена до поясницы, положил прямо на Сашу. На этой ноге кожа не была еще ободрана, на большей части ляжки прикрывала мясо, как у свинины.
— Ну, это не твой любимый ученик. Из этого что будем делать? — Гриша склонился с ножом в руке, проводя пальцами по коже ноги. — Бифштекс? Ромштекс? Котлеты? Биточки? Что-нибудь из более мелких деталей? Бефстроганов? Поджарку?
ebooksa