— Какой есть. Дождались мы «Репина».
— А перепутать не могли?
— Этот плавучий бордель перепутать было ни с чем невозможно. Весь в огнях. На верхней палубе концерт. Внизу, по всей видимости, блуд.
— Вы что же, всплывали?
— А кто нам мог помешать? Перископ аккуратно высунули, всплыли чуть позади. И я стал готовить атаку.
— Значит, вы приняли на себя командование.
— Так точно. Катер с охраной петлял вокруг да около. Когда он ушел на левый борт, я всплыл и из надводного положения точно в середину. Распорол «Репина». Потом погрузился, перешел ему под левый борт. Суденышко то охранное несуразное перешло на правый. «Репин» уже горел, он сразу остановился. Запаниковал, но на плаву держался. И тогда я из-под воды вторую им в левый борт вложил. Примерно в то же самое место. И расколол его. Быстро потом потоп «Репин».
— И дальше вы что стали делать?
— А дальше начались дела серьезные. Катера к утру вошли в Ладогу. Стали нас искать. Вертолеты.
Дно ладожское все в покойниках. В прошлую войну много нашего брата потопло. Да и раньше. Самолетов немерено. Отлежались бы. Но современное оборудование, которое на катерах, нам недолго давало прыгать. А пока была возможность, решили бросать нашу лодку, чалиться к берегу и уходить. Пока нам не перекрыли все ходы и выходы. Часу в девятом всплыли, осмотрелись и легли на мель. И ушли. Мне Бог не дал.
— И куда же вы хотели уходить? Где потом собраться?
— А этого от меня не услышите. Теперь товарищей моих вам не достать.
— А того, что вы похоронили?
— А что же я его брошу? Вам на растерзание?
— А убил его кто?
— Самострел. Нервы не выдержали. Слезу пустил и застрелился.
— Как докажете?
— Доказывать вы должны. В камеру меня отведите…
Весна следующего года
Холод глубин и небес нашел Зверева. Тот холод, что жаден. Тот, что ожидает заблудшую плоть, иссушает ее, проникает внутрь и становится самой плотью, холодной и бесчувственной.