Бабушка подняла руку, звякнув браслетами.
– В этой комнате есть человек… или его дух. Чанго послал мне предупреждение. Я не могу увидеть этого человека, но… может, ты сумеешь.
– Ты хочешь, чтобы я изобразил человека, которого не видел?
Бабушка смотрела на меня так, словно верила, что я действительно могу.
– Это похоже на ад. Не мой рисунок, а твой сон. – Я рассмеялся, но бабушка меня не поддержала. Она перекрестилась.
– В комнате есть что-то еще. Como se dice?[15] Перед окном круг… а внутри круга… я не успела увидеть… оно ушло.
– Закрой глаза, и оно вернется.
– Loveo![16] – провозгласила она спустя несколько секунд и рассказала мне, что нарисовать.
Когда я закончил, она улыбнулась, дав знак, что я славно поработал. Но улыбка вскоре пропала.
– В этой комнате аше не хорошие.
Аше – блоки, кирпичики, из которых, согласно сантерии, построено все сущее.
Она потянулась к моей руке.
– Нато, там кое-что еще!
– Что, бабушка?
– Там есть ты. В этой комнате. Не всегда, а… иногда. Это трудно объяснить. – Она отпустила мою руку и направилась к боведа, начала перебирать морские ракушки, разбросанные между бокалами с водой. – Я прочитаю раковины и точно определю, какой эбо будет тебя охранять. Не волнуйся.
– Я спокоен, бабушка.
– Нато… – Она попыталась улыбнуться. – Сделай свою бабушку счастливой. – Она взяла со стола большую пурпурную свечу и протянула мне: – Возьми ее и зажги в своей квартире. Ради меня, твоей бабушки.
– Но если человек не верит, это не помогает.
– Есть кое-что сильнее нас, Нато. Пожалуйста, возьми!
И я взял свечу.