Заарин

Тело в муках умершего Волка увезли в родной улус, где напуганные рассказами о казни жители предали его огню в тот же день, боясь навлечь страшное проклятие заарин-боо и на Усть-Орду.

Глава 28

ДЕДУШКИНЫ СКАЗКИ (продолжение)

19.19. Остров Ольхон

— Теперь понятно, почему дождь, пролившийся на Хандабай, отдавал аммиаком, — нарушила Джина затянувшуюся, напряженную тишину, которая установилась после рассказа ее дяди. — Значит, это была вовсе и не вода.

— Ясно стало и то, почему странный пожар не распространился за пределы улуса в границах тысяча девятьсот двенадцатого года, — добавил Есько. — И свойства золы тоже нашли свое объяснение.

— И в чем же оно? — поинтересовался Юрий Беликов.

— Проклятие, — коротко ответил Есько.

Следователь захохотал.

— Действительно, дедушкины сказки! — воскликнул он. — Если бы сбывались все проклятия, на земле давно не осталось бы ничего живого!

— Наверное, — согласился Есько. — Но реализуются проклятия лишь ментально сильных людей. Слова остальных просто разносит ветер.

— Заарин… он был богдо, то есть святой, — вступил шаман. — Высшей степени посвящения до него удостаивались лишь два человека, но это было давно, очень давно. Баташулуун Шагланов был третьим и, вероятно, последним.

Василий Шарменев встал из-за стола, прошел, присел на корточки у камина и кочергой стал ворошить в нем угли.

— Ну и какими способностями мог обладать ваш заарин? — поинтересовался Юрий Беликов.

— Вы неправильно произносите это бурятское слово. Ударение надо ставить на первый слог, первое «а». — Оставив кочергу в углях, шаман поднялся, — Баташулуун Шагланов обладал сверхчеловеческими способностями. Он познал истину в шаманизме. В человеческом представлении он был всемогущ, почти как бог. Маленькая демонстрация… Подойдите, Юрий, — позвал шаман.

Следователь подошел.

— Я думаю, что нахожусь на уровне шестой или седьмой ступени, хотя посвящения не принимал. Но смотрите!

Левой рукой шаман вынул кочергу из камина, перехватил ее за другой конец правой, поднял над головой и, минуту подержав, бросил ее на медный лист, прибитый к полу у камина. После всего этого он продемонстрировал открытую ладонь.

— Никаких последствий!

— Шаманский трюк и не более. Металл недостаточно горяч для того, чтобы обжечь!