— Вы чего, охренели?! — кричал второй пожарный, шедший следом.
— Бросьте оружие и поднимите руки! — прокричал следующий за еще двумя пожарными полицейский. — Вы окружены!
Весомое заявление, но беспочвенное. Служителей правопорядка оказалось двое, сложно окружить такими силами, впрочем, парни и не думали сопротивляться. Положив свое оружие на бетонный пол, они подняли руки, как было велено.
Служивый народ подошел к беседке, осмотрел сперва потерпевших, затем коттедж. Первые оказались неодеты со сна: мужчины в трусах и майках, женщины в белых ночных рубашках, а вот двухэтажный коттедж был в полном порядке.
— Что у вас произошло? — поинтересовался лейтенант полиции, сразу взявший расследование в свои руки.
— Пожар, — ответил Сергей Кузнечихин.
— Что горело? — спросил один из пожарных.
— Дом горел! — с вызовом ответила Анна Кузнечихина. — Глаза-то протри!
Все повернулись к коттеджу, но следов огня не увидели, так что протирать глаза следовало потерпевшим. Двое пожарных тотчас бегом направились к входу, третий остался с пострадавшим. Сняв брезентовую робу, тот обнаружил, что рана хоть и болезненная, но поверхностная. От вызова «скорой помощи» он отказался, но время от времени бросал косые взгляды на обидчика.
— Заявление писать будете? — подойдя, спросил его второй полицейский, сержант по званию.
— Обязательно…
— В кого вы стреляли? — спросил лейтенант парней, кивнув на ружье и арбалет.
— Собаки напали, штук десять, наверно, может, чуть меньше, — ответил Стас. — А в пожарного я не хотел, виноват, лейтенант, извините…
Тот усмехнулся:
— «Извините» на хлеб не намажешь. Конфискация оружия плюс уголовное дело, вот тебе и «извините».
— Это мое ружье, — вмешался Сергей. — У меня и разрешение есть, все законно.
— Не важно. Это ружье — орудие преступления. Кстати, кем вам доводится подозреваемый?
— Сын.
— Понятно. Сколько лет? — спросил уже у Стаса.
— Семнадцать, — ответил юноша.