Заарин

— Где она? — спросил Беликов.

— И почему «экзальтированная?» — недоумевал Есько. — Марина — скромная девушка, рамки приличия никогда не пересекавшая.

— Кой у кого эти рамки резиновые, точнее, силиконовые! — расхохотался Кронштейн, кивая в сторону терминала аэропорта. — Вон она, ваша скромница, у ближнего подъезда трубку курит.

Девушка стояла в двух десятках шагов от машины Беликова и, глубоко затягиваясь, курила, к слову, довольно изящную трубку с длинным и тонким мундштуком. Одета была в темный брючный костюм, на ногах туфли-лодочки без каблуков, а поллица скрывали большие солнцезащитные очки, впрочем, не узнать ее было невозможно. Высокая и стройная, хорошо сложенная и стильно одетая, она притягивала взгляды мужчин, что магнит железку.

— Марина разве курит? — удивился Беликов.

— Никогда раньше не видел ее с сигаретой, ну а уж с трубкой тем более, — ответил Есько. — Что она в порту делает? Она же у меня отпросилась, сказавшись больной.

— Если эта девица вообще ваша Маруся, — заметил Кронштейн, упорно называющий девушку по-своему.

— И кто она, по-вашему? — поинтересовался Беликов.

— Ритуал экзорцизма, кажется, удался ровно наполовину, — объявил Кронштейн. — То есть из тела Вереникина я изгнал духа, но тот нашел себе новое пристанище, весьма соблазнительное, надо заметить. У нечистого духа хороший вкус.

Есько поморщился:

— Виктор Самуилович, может, хватит приколов и шуточек? Не до них, извините…

— Кстати, ваше присутствие здесь, уважаемый, вовсе не обязательно, — вступил Беликов. — Можете возвращаться в свою благоустроенную землянку к молитвам и алкоголю.

— Как же я туда доеду? — заволновался Кронштейн. — У меня и денег нет.

— Вам выделят на проезд.

— Я не нищий! — гордо заявил бывший миллионер. — Милостыню не прошу!

Впрочем, смолк надолго и без нужды внимание к своей особе не привлекал.

— Где ее машина? — спросил Есько, разглядывая автостоянку.

— Вон же она. — Беликов указывал на ярко-красную европейскую иномарку, припаркованную неподалеку.

Тем временем первые пассажиры появились в зоне прилета.

Марина Младич торопливо выбила в урну трубку, убрала ее в сумочку и, заранее подготовив дежурную улыбку, стала дожидаться племянницы с немощной теткой.