— Тот самый. Помнишь, сколько отравлений было со смертельным исходом? А у нас двое детей трех и четырех лет.
— Ну а во-вторых?
— У меня средств доставки нет. Не с баллоном же в особняк идти, тем более террорист у открытого окна отдыхает.
— Шарахнуть бы из гранатомета…
— А если там заложники?
Капитан юстиции уже и не знал, что предложить.
— Попробую я все-таки с ним поговорить, — сказал он.
— Попытка не пытка, — кивнул майор, — как говаривал Лаврентий Палыч, светлая ему память.
Капитан юстиции был в гражданском костюме, вооружен, но кобуры под мышкой увидеть было невозможно. По настоянию майора он взял в руки импровизированный белый флаг — носовой платок, примотанный к ручке от молотка, брошенного строителями тут же.
— В парламентера старший сержант запаса стрелять не станет, — подбадривал майор. — Ты, капитан, главное, добейся, чтобы он женщин и детей отпустил, а уж с ним-то мы без проблем разберемся…
Пес, привязанный к ручке входной двери, уже охрип от лая. Триста метров для него не расстояние. Он чуял чужих и давал об этом знать хозяину.
Когда Юрий Беликов подошел к кованым воротам, собака залаяла с новой силой.
Белый флаг в правой руке капитана подрагивал. Он осмотрелся. Одно из окон третьего этажа зияло пустым проемом.
— Зуев! Николай Зуев! — кричал Юрий. — Я безоружен!
Он поднял и левую руку.
— Я хочу с вами поговорить!
Никакой реакции не последовало. Отворив скрипучую калитку, Юрий вошел. Он успел сделать всего три-четыре осторожных шага, когда в распахнутом окне третьего этажа появился ствол карабина.
— Стоять!
Юрий замер на месте.
Раздался выстрел. Пуля калибра 9,3 миллиметра попала ровно в середину ручки от молотка, и срезанный белый флаг упал под ноги парламентера.