– После драки кулаками не машут, – виновато сказал репортер.
Светлана просмотрела остальные снимки. На них коридор пустовал.
– Надо подменить снимок. Такую работу можно доверить только Балабанову. Он знает, что я жива. Тимур возьмет у отца ключи от нашей квартиры и зайдет, когда Сережи не будет дома. Он все сделает.
– А почему не отцу?
– Фима, не попадайся ему под руку. По морде схлопочешь за свою глупость. Он мужик простой, говорит только стихами, и у него не задержится. Балабанов – эстет и лучше разбирается в интригах. Он все сделает как надо. Можешь на него положиться. И еще один важный момент. Балабанов побоится сказать отцу о том, что я вернулась в город. А это важно. У отца сейчас руки развязаны, он пошел в атаку. Мое возвращение вновь заставит его отступить. Ты меня понял?
Ефим кивнул.
14
Ефим не любил полицейских. К Балабанову и Визгунову он относился с уважением, но все же побаивался их.
Репортер поджидал майора на улице, и когда Балабанов приехал в управление, подловил его возле входа.
– Тимур Вениаминович, у меня к вам короткий разговор.
– Говори, Фима.
– Не на улице. Я должен вам кое-что показать, а здесь народ ходит
– Ладно, идем. Три минуты я тебе дам. На большее не рассчитывай.
Оказавшись в кабинете майора, Щеблыгин присел на стул и достал из рюкзачка папку.
– Я покажу вам один мистический снимок. Это не фальсификация. Другой бы мне не поверил, но вы все знаете, потому я и пришел к вам.
– Не тяни резину, Фима.
Репортер достал большую фотографию и подал майору. Теперь резину тянул Балабанов: приоткрыв рот, он разглядывая снимок.
– Когда снимали?
– Вчера. Я встречался со Светой и все знаю. Не надо разыгрывать передо мной спектакль.
– Где она?