Когда ее не стало

22
18
20
22
24
26
28
30

– Александр Карский.

– Но вам уколов не делают? – поинтересовался Ордовский.

– Со мной даже не разговаривают. Рукава развязывают, когда еду приносят, и стоят над душой, пока я ем.

– Если предположить, что в отношении умершего вы правы, то ваша история не имеет никаких объяснений.

– Лучше не интересуйтесь, не то и вас свяжут. Плохо уже то, что вы стали свидетелем одной из смертей. Свидетелей никто не любит, кроме следователей.

Ордовский кивнул и вернулся в свою клетку. Он начал разговор с Крыловым с шантажа, показав ему пару листочков из своего архива. Значит, он не из тех, кому нельзя доверять. Но Крылов отвел его в свой засекреченный бункер, где происходят необъяснимые вещи. Скорее всего, профессор вовсе не спрятал его, а взял под арест. В блеф с архивом, отправленным в Москву, он не поверил. А если Эдик никогда не выйдет на свободу, то все вопросы адресуют Пичугину. Кому же еще? Секретаря мэра с профессором Крыловым ничто не связывает. Их никогда не видели вместе.

Теперь Ордовскому казалось, будто он не спасается в убежище, а наоборот – попал в ловушку!

17

При встрече Балабанов так и не решился рассказать Визгунову о возвращении Светланы в город. Полковник уже составил план действий на несколько недель вперед. Дочь своим отъездом развязала отцу руки. За себя Андрей Борисович никогда не боялся. За Сергея – тоже. Пичугин относился к нему как к сыну и никогда не воспринимал как возможного противника. О том, что Сергей взялся за собственное расследование, Балабанов тоже не стал докладывать полковнику. Майор, как и мэр, не воспринимал зятя Визгунова всерьез. Парень мечется, не в силах смириться с гибелью жены. Но из ничего кашу не сваришь. У Сергея нет ни одной зацепки. Пусть топчется на одном месте. От него ни вреда, ни пользы. Хорошо уже то, что занял себя делом. Все лучше, чем в обнимку с бутылкой сидеть.

Визгунов прохаживался по комнате и рассуждал:

– Ты молодец, Тимур. Выстрелил с невероятной точностью. Снимаю шляпу. Пичугин наделал в штаны.

– С такой винтовкой невозможно промахнуться. Где ты ее достал? – поинтересовался Балабанов.

– Осталась в наследство от одного знаменитого киллера по кличке Хлястик. Я ее заныкал, уж больно хороша. Раскладная, помещается в обычный кейс, но стоит ее собрать, и она превращается в грозное оружие. Редкий экземпляр, на заказ сделан. После твоего выстрела Пичугин понял, что никакие телохранители его не спасут. Киллеры в городе, и пока они с ним не разберутся, никуда не уедут. Искать их бесполезно. Ни единого следа не оставляют. Пичугин превратился в примитивную мишень. Теперь у него нет других забот, кроме одной: как спасти свою шкуру. Что ж, дадим ему такую возможность. Надо назначить мэру встречу. Как говорил один киногерой, сделать ему предложение, от которого он не сможет отказаться. А главное, что об этом предложении он никому не скажет.

– Не дадим гаду передышки, – кивнул майор. – Сегодня же отправим ему письмецо. Пусть трепещет.

– Это первое. На второе будет блюдо повкуснее. Я убедил мэра устроить маскарад. Это лучший способ проникнуть в его дом и свести с ним счеты. И замечательная ловушка для киллеров. Он со мной согласился

Визгунов сел в кресло и откинулся на спинку.

– Мы выставляем капкан сами на себя?

– Именно. Вот только кого загнать в мышеловку, решим чуть позже. Кандидатов достаточно. Потеряв секретаря, он лишил себя левой руки. Хорошо бы отрубить и правую. Охрана ненадежна, главный халдей – предатель. Из верных людей у Пичугина остался только его личный адвокат Миша Танаевский. Он и есть его вторая рука. И когда народ закричит: «А король-то голый», – тогда он наш.

– Кажется, мы уже можем подводить предварительные итоги, командир, – улыбаясь, сказал Балабанов.

18