По какой-то причине электричества в подвале не было, поэтому она посветила на снимки фонариком. Поднесла их к матрасу, к пятнам крови на полу.
Затем вынула фотографии рук Нанны. С коротко обстриженными ногтями. Обвела лучом фонарика помещение, подмечая каждую деталь, перечитала список обнаруженных при осмотре вещей. Ножниц не было.
Она взяла телефон, посмотрела на дисплей — сигнал не проходил в этот склеп.
Оливер Шандорф как замороженный сидел перед компьютером. Два спаривающихся тела. Его рыжие кудри скачут вверх-вниз. Он хватает ее ноги, закидывает себе за спину. Отталкивает ее руки, когда они тянутся, чтобы вонзиться в него ногтями.
Вот камера подбирается ближе. Его тело работает как насос, пронзая ее в безумном, исступленном ритме. Затем смятение. Беспорядочные кадры, среди которых видно, как он вскакивает, идет на невидимого наблюдателя, помешавшего им.
Скривив губу, как упрямый мальчишка, со смесью стыда и вызова на лице, Шандорф сидел в отделе убийств и отказывался говорить.
— Может, Йеппе заговорит первым, — сказал Майер.
На экране как раз возник Хальд. Пьяный, не контролирующий себя.
— Ты ведь понимаешь, что он здесь неподалеку. — Майер похлопал парня по плечу. — Может, он прямо сейчас говорит, что это был ты. Только ты. Вот будет здорово!
Шандорф был неподвижен, как камень.
— Знаешь, никак не могу забыть фотографии Нанны. Их сделали, когда ее вытащили из воды. Так и вижу их. — Майер не спускал с Шандорфа глаз. — Не вынуждай меня показывать их тебе. Для нас обоих так будет лучше.
Лунд не была готова выходить наружу в поисках сигнала, здесь еще оставались дела. Она натянула пару резиновых перчаток и взяла разбитый пивной стакан из круга, обрисованного мелом. Направила на него фонарик.
По краю стакана следы помады. Ярко-оранжевой, кричащей.
Достала фотографию Нанны с вечеринки. Вот она стоит в своей черной маскарадной шляпе, и эта шляпа — единственное, что было в ней детского.
Заглянула в пепельницу. Перебрала окурки сигарет и самокруток. Наткнулась на комочек из фольги. Раскрыла его пальцами в перчатках: сережка. В луче фонарика блеснули три поддельных бриллианта в серебряной оправе.
Снова уткнулась в фотографии. Нанна и ее одноклассники. Лиза Расмуссен.
Прошло три дня, как они вытащили тело Нанны Бирк-Ларсен из ледяной воды канала возле аэропорта. За все это время почти не было момента, чтобы они работали без версии. И каждая версия рассыпалась. Они гонялись за тенями, а те таяли в свете фактов. Загадка, сулящая ответы. И тем не менее…
Это расследование не было похоже ни на одно из тех, которые она вела раньше. В нем были слои, тайны, головоломки. Да, расследования никогда не бывают черными или белыми. Но никогда она не встречалась со столь неоднозначным, ускользающим делом.
Лунд смотрела на фотографию. Нанна и Лиза. Веселые, счастливые.
Где-то наверху послышался звук, потом другой. Шаги в темноте.