— Поэтому ты пошла в бойлерную.
— Мне пора домой.
Лунд показала ей сережку:
— Ты кое-что там забыла.
Девушка уставилась на пакетик с уликой, обругала себя, развернулась, чтобы уйти.
— Мы можем провести у тебя дома обыск, чтобы найти платье, — сказала Лунд ей в спину. — Или ты сама мне все расскажешь?
Лиза Расмуссен остановилась, обхватила себя руками, словно озябла в тонкой красной куртке.
— Это очень важно, — продолжала Лунд. — Нанна тоже была в бойлерной? Или ты одна пошла с ребятами?
Застигнутая врасплох на полпути между ребенком и взрослым, Лиза выпалила:
— Я злилась на нее, понятно?
Лунд сложила руки на груди и ждала продолжения.
— Она всегда все решала. Обращалась со мной как с маленькой. Я была пьяна. Когда мы увидели, что этот придурок Йеппе шпионит за нами, мы пытались остановить его. Я в темноте споткнулась и упала. — Она закатала рукав, под ним заживающие царапины и полоски пластыря. — Вот, порезалась.
— Что было потом?
— Оливер отвез меня в больницу. Мы там провели почти всю ночь.
Она села на ступеньку, уличные фонари освещали ее заурядное юное лицо.
— Он все еще с ума сходил по Нанне. Я думала, может, я смогу… — Она опустила рукав, опять обхватила себя. — Безмозглая дура. Нанна была права.
— Где была Нанна?
— Не знаю.
— Лиза…
— Я не знаю! — выкрикнула она. И спокойнее: — Примерно в половине десятого мы вышли в вестибюль, она надела на меня свою шляпу. Обняла меня. И попрощалась. — Она смотрела Лунд в лицо. — Это все. Потом она ушла.