Она закончила ужин, поставила тарелку в раковину, включила воду.
— Да, понимаю, некрасивая ситуация. Что вы хотите от меня?
Приподняв бровь, она посмотрела на него, потом взялась за полотенце, чтобы вытереть посуду.
— Сотрудничества.
— Я стараюсь! Я понятия не имею, почему вы не получили то дело. — Потом, уже тише: — Не знаю, но у нас что-то происходит. В моем штабе что-то… или кто-то…
Лунд стало интересно:
— Да?
— Никаких точных данных у меня нет, — признал Хартманн. — Но кто-то шпионит за нами, подглядывает. Да, это выборы. И мы готовы к тому, что полетит грязь, но… — Он посмотрел на нее внимательно. — Если кто-то проник в нашу компьютерную систему, это же преступление.
— Если…
— Я подозреваю что-то в этом роде. Вы могли бы заняться…
— Я занимаюсь делами об убийстве, — перебила его Лунд. — И сейчас я пытаюсь узнать, кто изнасиловал и убил молодую девушку. Офисные проблемы — не мой профиль. И мне нужно личное дело учителя по фамилии Кемаль.
— Ладно. — Он был зол. И в отчаянии. — Я раздобуду его для вас. Должен же быть дубликат. Где-то.
— Чем он вам так важен, этот Кемаль? — спросила она.
— Он — одна из ролевых моделей в нашей программе интеграции. Помогает молодым иммигрантам, которые попали в беду. У нас есть партийные архивы, там вся эта информация хранится. Он…
— Значит, если преступник он, ваша репутация пострадает. В этом все дело?
Хартманн посмотрел на нее с неприязнью.
— Если он это сделал, то ваше избрание под вопросом. — Она взяла с блюда яблоко, передумала, вскрыла упаковку с чипсами. — Вы потеряете голоса.
— Вы невысокого мнения обо мне, как я посмотрю.
Лунд протянула ему чипсы.
— Если он убийца, то говорить не о чем, — сказал Хартманн. — Никто в моем штабе не будет стоять у вас на пути. Я просто хочу знать.