Они провели в машине часа полтора, пока Бирк-Ларсен колесил по городу, двигаясь на север, на юг, в никуда. Почти все время молчали. Наконец он заглушил двигатель, выключил фары. Осталась гореть лишь маленькая лампочка над зеркалом заднего обзора.
В который раз уже залился трелью телефон в кармане Бирк-Ларсена. Он достал его, выключил не взглянув, сунул обратно. Уставился в черноту за лобовым стеклом.
— Что мы здесь делаем? — спросил учитель. — Что…
Бирк-Ларсен открыл свою дверцу, выбрался наружу. Поправил на себе черный похоронный пиджак. Прошагал через порывы ветра и ледяной дождь к краю воды. Обернулся, посмотрел на фургон. За стеклом темное лицо, встревоженное, серое в свете лампочки.
Бирк-Ларсен вынул пачку сигарет, с трудом, закрывая пламя широким плечом, раскурил одну под проливным дождем.
Один в своем кабинете, Троэльс Хартманн опять приник к новостям. Было время, когда он жаждал быть упомянутым в первых строках выпуска. Но не теперь.
— Битва за должность мэра приняла драматический оборот, когда Бремер заявил, что один из участников программы интеграции Хартманна подозревается в убийстве.
Вошла Риэ Скоугор с телефоном возле уха, на ходу отбиваясь от очередного любопытствующего журналиста с помощью стандартного «без комментариев». Она закончила звонок и вручила Хартманну лист бумаги:
— Центральная партия требует провести собрание. Пришлось пообещать.
Хартманн выключил телевизор. Она уже шла обратно к двери.
— Что говорит полиция? — спросил он.
Она остановилась у двери:
— Я ни до кого не могу дозвониться. Троэльс?
Она даже не выглядела уставшей. Она выросла в жестоком мире городской политики, из которого его отец был изгнан, и чувствовала себя как рыба в воде…
— Ты понимаешь, что должен отстранить Кемаля от работы и официально, через прессу осудить его. Иначе…
— Не раньше, чем получу подтверждение от полиции. Когда у меня будет причина…
— Ты должен это сделать! Нам крайне важно доказать, что тебе нечего скрывать.
— То есть ты предлагаешь сдать все позиции? И мы будем делать не то, что правильно, а то, что нам диктует пресса?
Он встал, нашел свой пиджак. Почувствовал неожиданное спокойствие, удовлетворение от принятого решения.
— Бремер заговорил об этом не без причины…
ebooksa