— Возможно, возможно, возможно! Я этого не делал! Хотя бы как гипотезу вы можете это принять?
— Была бы только рада. Если вы скажете мне, где провели те выходные.
Он стоял так близко к ней, что она чувствовала аромат его одеколона и винные пары в его дыхании. Глаза Хартманна горели, грудь вздымалась.
В дверь забарабанили. Знакомый голос крикнул:
— Полиция!
— Больше мне от вас ничего не нужно, — сказала Лунд.
— Троэльс Хартманн! — кричали за дверью. Да, это голос Майера. — Полиция! Откройте!
Перед домом Майер и Свендсен теряли терпение. Они видели, что в окнах горит свет. Они знали от Скоугор, что Хартманн здесь. Майер не без труда, но добыл-таки у Брикса ордер на арест.
— Проклятье! — воскликнул Майер. — Я пойду погляжу, что за домом. Вызывайте поддержку. Придется взломать дверь, если он не выйдет через минуту.
Послышались шаги, над крыльцом зажегся фонарь.
Дверь открылась, и вышла Лунд с сумкой через плечо. Она спустилась по ступенькам, за ней следом шел Хартманн с мрачным лицом.
— Поехали, — сказала она.
Майер стоял на крыльце под фонарем, разинув рот, как и Свендсен.
— Поехали, — повторила она.
Журналист прибыл вместе с оператором. Они установили свое оборудование посреди пыли и хаоса гаража. Тайс Бирк-Ларсен из квартиры не спустился.
Пернилле записала все, что она хотела сказать, и это уместилось на одном листе бумаги.
— Прекрасно, — сказал журналист, прочитав.
— Будет ли от этого толк?
— Разумеется. Когда мы здесь закончим, поднимемся к вам домой…
— Нет, туда мы не пойдем.