Он подошел к холодильнику, достал бутылку пива, сел на стул и начал пить.
В Управлении полиции в комнате для допросов адвокат вела себя так, словно с последнего их разговора ничего не изменилось.
— Мой клиент признает, что его алиби было сфабриковано, — говорила она уверенно. — Он не был с Риэ Скоугор в указанный промежуток времени.
Хартманн сидел рядом с ней, Лунд и Майер напротив. Леннарт Брикс расположился на дальнем конце стола и слушал.
— По какой такой причине он лгал нам? — спросил Майер.
— У всех есть право на личную жизнь. Тем более у политика во время предвыборной кампании.
— Это не аргумент, — сказал Майер. — Что вы делали в ту пятницу, Хартманн?
Он молчал, вместо него вновь заговорила адвокат:
— Как уже подчеркивалось неоднократно, мой клиент настаивает на своей невиновности. Он не был знаком с Нанной Бирк-Ларсен и не встречался с ней. После того как он покинул интересующую вас квартиру, он уехал в другое уединенное место, так как нуждался в покое. Он попросил Риэ Скоугор прикрыть его.
— Этого недостаточно…
— Мой клиент готов нести ответственность за сфабрикованное алиби. Это было необходимо, ввиду того что он является публичной персоной.
Майер взорвался:
— Так вот оно как! Вы уверяете нас, что пили все выходные до опупения, тоскуя по умершей жене?
— Мой клиент…
— Я не закончил. Где вы были, Хартманн?
— Мой клиент не желает комментировать этот вопрос, так как он касается исключительно его частной жизни и не имеет отношения к расследованию.
— Завтра вы опять появитесь в телевизоре и будете вещать о том, как надо управлять этим городом. Но при этом не хотите сказать даже малости, отказываясь помочь в расследовании убийства?
— Хартманн, — счел нужным вмешаться Леннарт Брикс. — Сорок восемь часов назад вы заверили меня, что у вас есть алиби. Теперь оказывается, что его у вас нет. Если вы не сделаете соответствующего заявления, мне останется только одно.
Он ждал. Но Хартманн молчал. Тогда Брикс закончил:
— Я предъявлю обвинение и арестую вас.