— Вы заболели и оставили машину. Положите нож, и мы поговорим.
— Я туда больше не вернусь. Они узнают…
— Вы не…
— Йон!
Жесткий окрик из коридора. Лунд глубоко вздохнула. Обернулась. Там стоял Майер. Пистолет поднят. Направлен прямо в голову Йона Люнге. Готов.
— Брось нож! — произнес он тихо угрожающим тоном.
— Я справлюсь, Майер, — сказала она. — Все под контролем…
Люнге уже бежал. Майер за ним. Две темные фигуры пересекли коридор.
Вопль и звон стекла, горькие проклятия. Потом жуткий короткий удар об асфальт. Тошнотворный звук упавших с высоты плоти и костей.
— Майер? — позвала она.
У окна шевельнулась фигура.
Лунд шагнула туда:
— Майер?
По больничному коридору санитары катили носилки, на которых, привязанный ремнями, без сознания, весь в трубках и приборах, лежал Йон Люнге. Было десять вечера.
— Когда я смогу поговорить с ним? — уже в третий раз спросила Лунд.
Не сбавляя шага, хирург посмотрел на нее, потом сказал:
— Вы серьезно?
— Он выживет? — не отставала она, когда они достигли дверей операционной.
Лунд остановилась, повторила вопрос в два раза громче. Ответа не было. Потом Йон Люнге исчез за дверями.
— У нас есть отпечатки, — сказал ей Майер. — Его обувь тоже уже у криминалистов.