Они стояли в коридоре возле класса Нанны. Входили и выходили школьники. Оливер Шандорф, заметила Лунд, держался неподалеку от них, явно подслушивая.
— Неужели вы считаете, что наша гимназия каким-то образом причастна к преступлению?
Подобные заявления притягивали Майера, как магнит притягивает гвоздь.
— Знаете что? Если вы перестанете мешать нам делать нашу работу, может, мы сумеем ответить на этот вопрос. — И он смерил Кох негодующим взглядом.
Когда та ушла, Майер сказал Лунд:
— Люнге приехал в полдень, и ему велели выгрузить плакаты в подвальный этаж. И потом его еще видели возле спортивного зала.
— Что он там делал?
— Не представляю. Может, работать не хотел. Или плохо себя чувствовал. Или ему нравилось смотреть, как девчонки играют в баскетбол.
— Может, он там и потерял ключи от машины.
Майер пожал плечами.
— У какого класса была физкультура после этого? — спросила Лунд.
— Это был последний урок в зале в тот день. Следующий уже был в понедельник. И никто не сообщал о найденных ключах. Хотя я не удивлен.
Они шагали по коридору в сторону вестибюля.
— Что мы знаем о девушке?
Майер сверился с записями:
— Одна из лучших учениц. Хорошие оценки. Красивая. Много друзей. Учителя ее высоко ценили. Мальчишки хотели с ней спать.
— А она позволяла?
— Только Оливеру Шандорфу, но с ним она порвала полмесяца назад.
— Наркотики?
— Никогда. И даже практически не пила. Вот здесь у меня фотография с вечеринки. Никто не видел ее после половины десятого.