Пока Вибеке наводила на кухне порядок, позвякивая посудой, в крошечной спальне Лунд прокручивала на компьютере ролик из последних новостей. Она изучала Троэльса Хартманна — медленно, кадр за кадром, секунда за секундой.
4
Хартманн прибыл в Управление полиции в самом начале десятого и сразу направился в кабинет Лунд, где и уселся напротив нее и Букарда в свете яркого зимнего солнца, падающем в узкое окно. Жесткая, бдительная Риэ Скоугор сидела рядом с ним, не пропуская ни слова из сказанного.
— Вчерашний инцидент произошел по вашей вине, — заявил Хартманн. — Этого не случилось бы, если бы мы не медлили с заявлением. Но мы пошли вам навстречу, а ваши люди проболтались.
Это была политика. До дела Бирк-Ларсен Лунд удавалось избегать ее. Так что теперь она чувствовала себя на чужой территории. Но ей было интересно.
Шеф нагнулся, поймал взгляд Хартманна, произнес со значением:
— От нас утечки не было. Я гарантирую это.
— А водитель сознался? — предположил Хартманн.
Лунд качнула головой:
— Нет, и не сознается. Он этого не делал.
Лицо с плакатов, красивое, задумчивое, доброжелательное, исчезло. Троэльс Хартманн начинал злиться.
— Постойте. Вчера вы сказали…
— Вчера я сказала, что мы его подозреваем в совершении убийства. Так и было. Больше мы его не подозреваем. Так ведутся расследования. И именно поэтому мы просили вас не разглашать информацию о деле.
— Но вы по-прежнему считаете, что нашей машиной кто-то воспользовался?
— Да.
— Вероятно, ее украли, — добавил Букард.
— Украли? — Такой вариант не обрадовал Хартманна. — Когда вы собираетесь сделать заявление?
— Еще не сейчас, — сказала Лунд. — Нам хотелось бы подождать.
— Подождать чего? — спросила Риэ Скоугор.