— В одной из этих лунок лежит жетончик с номером двадцать. Если вы найдете ее, я выплачу вам двадцать долларов.
Я не казался убежденным.
— Вы недовольны, что никто не пробил эту лунку до меня? И не подсовываете мне уже использованный пульт?
Мои слова немного задели его.
— Что вы, мистер. Приз на месте. Мы ведем честную игру.
Десять шансов против одного из девятисот шестидесяти. Я положил десятицентовую монетку на прилавок, взял в руки ключ и пробил лунку. Я достал из нее туго скатанный комочек плотной бумаги и развернул его.
На бумажке ничего не было.
Я порылся в карманах в поисках десятицентовиков.
— Как жареные орешки. Стоит только начать, и потом уже не остановишься.
Я потерял еще тридцать центов и только потом набрал на центральной панели восемь вниз и семь вправо. Еще через несколько секунд я протягивал ему узкую полоску бумаги, при взгляде на которую у него отвис подбородок.
— Первый раз в жизни выигрываю что-нибудь, — сказал я скромно.
Моя скромность стоила ему огорченного покачивания головой, записи в графе убытков и двух бумажек по десять долларов, которые он отдал мне с заметным сожалением.
Еще один панч был в «Шведской таверне», кварталом выше по главной улице.
Я выиграл двадцать долларов и там.
Других подставок для панча в городе не было.
Следующим по списку шел Итон-сити.
Эта история началась вчера, когда Ирэн Роджерс пришла в бюро и рассказала мне о своем деле.
— Как долго отсутствует ваш муж? — спросил я.
— Сэм обещал мне позвонить в понедельник или, самое позднее, в среду, но не позвонил.
Сегодня была пятница.