«Вот как это выглядит в реальности. Значит, солидарности нет даже среди жен заключенных».
Некоторое время она стояла посреди помещения, потом подошла к окну и приподняла занавеску. За ней, естественно, оказалась металлическая решетка, выкрашенная белой масляной краской.
Опустив занавеску, Анника подошла к доске объявлений возле телефона и прочла расписание приема посетителей и извещение о ремонте гостиничных комнат.
«Снимите верхнюю одежду и повесьте ее в шкаф».
Анника вздрогнула и огляделась.
Голос раздался из громкоговорителя. Анника подняла голову и увидела в верхнем левом углу помещения видеокамеру наблюдения. Кровь бросилась Аннике в голову. Конечно же за ней наблюдают.
Она торопливо сняла куртку и шарф и затолкала вещи в шкаф номер десять — как можно дальше от видеокамеры.
«Теперь можете войти», — сказал голос.
Щелкнул замок, Анника открыла дверь и оказалась в отделении для посетителей перед пунктом контроля. Слева — металлодетектор, справа — рентгеновская установка с лентой транспортера для сумок.
Двое охранников — мужчина и женщина — в форме смотрели на Аннику сквозь стеклянный щит.
— Поставьте сумку на ленту транспортера и пройдите через рамку металлоискателя.
Анника подчинилась, чувствуя, как участился от раздражения ее пульс. Естественно, стоило ей ступить под рамку, как запищала тревожная сигнализация.
— Снимите сапоги и поставьте их на ленту транспортера.
Анника повиновалась и снова прошла под рамкой. Сигнала не было.
Потом ей разрешили зайти за стеклянное ограждение и подойти к столу.
— Попрошу удостоверение личности, — сказал мужчина, и Анника протянула ему корреспондентское удостоверение.
— Будьте любезны, раскройте сумку, — сказала женщина.
Анника снова повиновалась.
— У вас в сумке нож. — Женщина извлекла из сумки перочинный нож с лозунгом «„Квельспрессен“ — остро и точно в цель». — Брать его с собой нельзя. Ручку тоже.
— Но чем же я буду писать? — с отчаянием в голосе спросила Анника.