Пожизненный срок

— Девочку. Ее зовут Эллен.

— Она живет с тобой?

Анника вгляделась в темноту квартиры.

— Не всегда, — ответила она. — Мы с мужем разводимся.

— Это унизительно.

— Да, пожалуй… — Анника откашлялась и попыталась собраться. — Я продолжаю работать в «Квельспрессен». Я знаю, что завтра огласят твой приговор, но, каким бы он ни был, я все равно уверена, что не ты убийца. Об этом я и хочу с тобой поговорить.

В трубке повисло молчание.

— Почему ты думаешь, что я невиновна?

— Это долгая история. Я буду рада, если ты захочешь ее выслушать.

— Ты можешь приехать ко мне завтра рано утром. Мне разрешены свидания с восьми часов утра.

— Я приеду, — пообещала Анника.

Четверг, 2 ДЕКАБРЯ

Анна Снапхане свернула на Вестерлонггатан и остановилась возле дома тридцать. Подняв голову, она заметила свет в некоторых окнах второго этажа. Наверное, Анника в одной из этих освещенных комнат, ведь она живет в этом доме.

«Наверное, она уже встала, Анника всегда была ранней пташкой».

Мимо этого дома она ходила всю осень, каждый день, с тех пор, как арендовала кабинет пополам с независимыми журналистами на Немецкой улице. Она каждый день останавливалась возле этого здания и каждый раз смотрела на окна второго этажа, думая, что будет, если она возьмет и постучит в дверь. Она искренне скучала по Аннике. Каждый раз, когда ей не удавалась какая-нибудь статья или не получалось найти нужного для интервью человека, она силой заставляла себя не звонить Аннике. Анника всегда находила нужного человека, и Анна до сих пор так и не поняла, как это удавалось ее подруге. Особенно же ей не хватало Анники, когда жизнь давала трещину, когда ее бросали мужчины. У Анники всегда были и кофе и шоколад; могла она порадовать Анну и парой новых сапог.

Осенью дела с лекциями пошли туго, новых заказов не было, и агентство мало-помалу перестало к ней обращаться. Но это было даже хорошо. Ей требовалось время, чтобы хорошенько обдумать свое положение. Стремление светиться в средствах массовой информации, стать знаменитостью, было поверхностным, теперь она пыталась найти какие-то внутренние, подлинные ценности. Пыталась стать достойным человеком. Она хотела теперь жить честно, но для того, чтобы так жить, надо было общаться с людьми, которые изматывали ее, высасывали из нее все соки, надоедали и раздражали своим вечным недовольством.

Анника была тем человеком, с которым Анне действительно надо было поговорить. Она пыталась это сделать всю осень, начиная с лета, отправляя ей письма и звоня по телефону. Но Анника ей ни разу не ответила.

Анна задрожала, но не от холода.

От вчерашней встречи у нее остался горький осадок. Она работала вчера допоздна и, как обычно, возвращаясь на Артиллерийскую улицу, остановилась на Вестерлонггатан, у дома номер тридцать, думая о важных вещах. Она постояла у подъезда минуту, может быть, две, когда увидела подходившую к подъезду Аннику. Та шла быстро и часто оглядывалась.

Ничего хорошего из этой встречи не вышло. Анника проявила невероятную жестокость, и Анна решила впредь не повторять таких ошибок.