Если этот вулкан рванет, вырвавшийся пепел накроет землю в радиусе десяти километров. Запрыгнув в машину, он быстро завел двигатель и выкрикнул в отчаянии:
— Нужно уезжать, иначе не успеем!
— Что случилось? Ты меня пугаешь!
— После того, что ты видела, ты все еще не разучилась бояться? — удивился Аксенов.
Стараясь не зацепиться колесами за поломанные деревья, он съезжал по берегу реки. Там, где еще недавно находился поселок, теперь торчали лишь оплавленные осколки стен. Петропавловск-Камчатский, находившийся в низине, окутывали клубы дыма, над домами плотно висел смог. Заезжать в город не было смысла, его следовало объехать. Неожиданно у обочины дороги Дмитрий увидел камчадала в национальной одежде — посматривая на искрящийся вулкан, тот улыбался и важно потягивал дымок из длинной изогнутой трубки.
— Старик! — закричал Аксенов. — Я тебя чуть не задавил! Что ты здесь сидишь?
— Смотрю, — спокойно ответил камчадал, показывая на вулкан.
Теперь над вершиной сопки поднимался столб дыма, прорывавший плотно нависавшие облака.
— Садись ко мне в машину! Сейчас рванет! Нужно убираться отсюда побыстрее!
Желтоватая кожа на лице камчадала, изрезанная многочисленными узелками и точками, выглядела, как поверхность капа на древней березе. У старика была белая борода, произраставшая на высохшем скуластом лице небольшими кустиками, карие глаза, по-кошачьи узкие, с темно-зеленоватым отливом, смотрели пронзительно и строго.
— Я узнал тебя, — посмотрел он на Анфису.
— Мы с вами никогда не встречались, — удивилась девушка.
— Мне о тебе рассказывал твой дедушка. Сейчас он находится у бога Гутху и уже стал его лучшим воином. Он всегда был лучшим на земле… Теперь он лучший на небе.
— На небе… Так, значит, он…
— Не грусти о нем, — отозвался старик, — у него все хорошо. Рано или поздно нас всех заберет к себе бог Гутху.
— Старик! — воскликнул Аксенов. — Давай, быстрее полезай в машину! Сейчас рванет! Не время вести дискуссии.
— Вы поезжайте без меня, я остаюсь здесь, — небрежно махнул рукой камчадал. — Мне некуда торопиться. Твой дед попросил меня помочь, одному ему не справиться. Теперь мы с ним два воина: он на небе, а я на земле! Потом придет очередь других.
Со стороны сопки громыхнуло, а сверху, ломая деревья, скатилось несколько огромных валунов, мгновенно утонувших в грязевом раскаленном потоке.
— Старик, ты не о том сейчас говоришь, — распахнул Дмитрий дверцу. — Полезай! Тебя здесь ждет верная смерть. Или я втащу тебя сюда силой!
— Мое место здесь, — упрямо произнес старик, — и я никуда отсюда не тронусь. А еще Ефим сказал, что бес Камули очень рассержен и ждет от него жертвы. Мне ведь умирать через два дня, я это знаю… так что лучшую жертву подобрать трудно. А там, — кивнул он на небо, затянутое густым вулканическим пеплом, — никто не спросит, сколько тебе лет. Молодым умирать тяжелее… — Неожиданно старик широко улыбнулся, обнажив узкие редкие почерневшие зубы. — Вот только никогда не думал, что последний табак будет таким сладким. А ты поезжай! Это моя война, а не твоя. Для этой войны ты слишком молод, твоя война еще впереди!