В «Ибусе», венгерском бюро по иностранному туризму и путешествиям, они с О’Рурком предварительно заплатили за два купе первого класса в этом самом «Восточном экспрессе». Но оказалось, что они могут претендовать лишь на одно купе, а «первым классом» называлось тесное, неотапливаемое пространство с двумя полками и грязной раковиной, надпись на которой предупреждала, что вода – если она есть – представляет опасность и пить ее нельзя. Места же хватало только для того, чтобы О’Рурк присел на низкую раковину, пока Кейт усаживалась на полку, причем их колени почти соприкасались. Но они не жаловались.
Поезд тронулся вовремя. Пока проезжали по Будапешту, они молча смотрели в окно, потом миновали ровные ряды домов сталинских времен на окраине, скудно освещенные дома из шлакоблоков в пригороде, после чего поезд помчался на юго-восток уже в полной темноте. В плохо подогнанных окнах свистел ветер, и им пришлось закутаться в верхнюю одежду.
– Я забыл взять еду, – посетовал священник. – Виноват.
Кейт подняла брови.
– Разве здесь нет вагона-ресторана?
Несмотря на все убожество «купе первого класса», она еще не рассталась с надеждой на изысканный ужин среди чистых скатертей и фарфоровых ваз со свежими цветами.
– Пойдемте, – сказал О’Рурк.
Кейт вышла за ним в узкий коридор. В вагоне «первого класса» было восемь купе, и все двери были закрыты. Преодолевая повороты на скорости, вдвое большей, чем на американских железных дорогах, поезд подпрыгивал и раскачивался. Ощущение создавалось такое, что вагон может слететь с рельсов на любом вираже.
О’Рурк открыл тяжелую исцарапанную дверь в конце вагона: вход был затянут рядами толстых веревок.
– С той стороны то же самое, – сказал священник.
– Но почему?… – Внутри Кейт нарастала тошнотворная клаустрофобия.
О’Рурк пожал плечами.
– Я ездил этим поездом к западу от Бухареста, и было то же самое. Может, они не хотят, чтобы из других вагонов лезли в первый класс. Или это делается из соображений безопасности. Но мы здесь в изоляции… можно сойти, когда поезд остановится, но из вагона в вагон переходить нельзя. Впрочем, это не важно, поскольку вагона-ресторана все равно нет.
Кейт чуть не плакала.
О’Рурк постучался в первую дверь. В купе сидела рыжеволосая хмурая проводница.
– Egy uveg Sor, kerem, – обратился к ней священник, оглянувшись на Кейт. – Пожалуй, пиво нам не помешает.
Хмурая женщина покачала головой.
– Nem Sor… Coca-Сola… husz Forint.
О’Рурк скривился и подал ей бумажку в пятьдесят форинтов.
– Kettо Coca-Colas, – сказал он, подняв два пальца. – Сдача? A… Fel tudya ezt valtani?
ebooksa