Он опустил светозащитные шторы на окнах и включил свет над микроскопом.
– Кроме того, я хочу показать кое-что еще.
Лучан присел на корточки перед небольшим холодильником и достал оттуда маленькую чашечку.
– Обычная цельная кровь, – произнес он.
С помощью пипетки он приготовил три стекла с препаратами цельной крови. Потом достал из автоклава скальпели и вытащил из-под стойки спирт и губки.
– Кто первый?
– Что же мы здесь должны увидеть? – поинтересовался О’Рурк. – Маленькие вампирские клеточки, скачущие на наших кровяных тельцах?
Лучан повернулся к Кейт.
– Не желаешь ли пояснить?
– Когда Чандра… когда специалисты ЦКЗ выделили вирус Д, – сказала она, – то это значительно упростило выявление в ретроспективе воздействий на цельную кровь и прокультивированные препараты с иммунодефицитом. Вирус Д… в действительности это ретровирус… связывает гликопротеин-120 с рецепторами антигенного маркера хелперных Т-лимфоцитов.
– Стоп-стоп, – прервал О’Рурк. – Вы хотите сказать, что можно просто посмотреть в микроскоп на препараты крови и сказать, принадлежит ли эта кровь стригоям?
Кейт бросила взгляд на Лучана.
– Нет, это не так просто. Но если посмотреть в окуляр, можно увидеть разницу, когда ретровирус Д взаимодействует с кровяными клетками извне.
Лучан установил первый препарат.
– Вы обнаружили поразительное количество инфицированных клеток? – обратился он к Кейт.
– Мы определили соотношение на уровне почти девяноста девяти процентов, – ответила она.
– Что это значит? – спросил О’Рурк. Кейт объяснила.
– Ретровирус иммунодефицита распространяется в соотношении примерно одна клетка CD4 на сто тысяч. Это много, если вспомнить, сколько миллиардов клеток в крови. Но вирус Д… он просто ненасытен. Он стремится инфицировать все чужеродные клетки, с которыми сталкивается.
О’Рурк на шаг отступил от стойки.
– Невозможно представить, чтобы это было так заразно… Тогда мы все стали бы вампирами… стригоями… если дело обстоит именно так.