Дети ночи

Кейт отпрянула. В душе у нее поднялся водоворот противоречивых чувств.

– Извини, я…

– Тихо, – прошептал О’Рурк. Он обхватил рукой ее затылок, запустил пальцы в ее волосы и притянул Кейт к себе для очередного поцелуя.

Влажное совершенство этого поцелуя казалось ей бесконечным. Когда же он все-таки завершился, она дрожащим голосом заговорила:

– Я хотела сказать, что ничего страшного не будет, если мы… То есть я предохранялась… но я пойму, если ты…

– Тихо, – снова шепнул он, стягивая с нее свитер через голову. Соски мгновенно отреагировали на холодный воздух, но О’Рурк тут же набросил на нее одеяло.

– Не говори ничего, – произнес он, коснувшись ее губ пальцем, в то время как другой рукой нащупал ее трусики и стянул их вниз.

– Если не хочешь, то никаких… – продолжила она севшим голосом.

– Помолчи. Пожалуйста. – Он снова поцеловал ее, просунул ей под спину ладонь с сильными пальцами и наполовину перебрался на нее сверху, опираясь на левую руку.

– Пожалуйста, – эхом отозвалась Кейт, приподняв к нему лицо и целуя его, положив одну ладонь ему на затылок, а другой – проводя вниз по спине до поясницы. Здесь она нащупала несколько шрамов, в основном небольших, но один – длинный и неровный. Она ощутила мимолетное прикосновение протеза, когда он приподнялся и опустился между ее ног, но потом осталась лишь теплота его тела, поцелуев и настойчивая упругость его члена.

Кейт застонала и скользнула правой рукой вниз, под его бедра, обхватила, подалась вверх и подвела его к себе.

О’Рурк не спешил. Он поцеловал ее продолжительным, глубоким поцелуем, приподнял лицо, чтобы взглянуть на нее, как ей показалось, с бесконечной нежностью, и снова прильнул к ней так, что она вполне способна была на секунду-другую потерять сознание. Ее бедра задвигались, и тогда он вошел в нее – без суеты, без грубого мужского нетерпения, но с той же влажной, медленной настойчивостью, которую она ощутила в его поцелуе.

Кейт на мгновение затаила дыхание, когда он приостановился и ей показалось, что он собирается покинуть ее плоть, но он вернулся, продолжая неимоверно медленное движение. Затем он глубоко проник в нее, по-прежнему неторопливо, настолько медленно, что она полностью ощущала его, когда он преодолевал наиболее чувствительный участок, потом почти полностью вышел и снова медленно вошел.

С каждым мгновением им становилось все лучше и лучше, они были все ближе и ближе друг к другу. Ничто не выглядело вынужденным или неловким. Они двигались в унисон в течение нескольких минут, и ощущения Кейт вознеслись до точки, когда дышать уже стало трудно, а затем О’Рурк слегка переместился и просунул правую руку между ними, и каждый раз, когда он подавался назад, медленные движения давали Кейт ощущение того, что она обворачивается вокруг него и вокруг себя. Его влажные пальцы нежно опускались вниз по ее телу, она чувствовала, осязала одновременно движение и его пальцев, и его члена, а когда его рука начинала медленно подниматься, он входил глубже. В считанные минуты возбуждение Кейт достигло пределов, о которых она никогда и не помышляла, бедра ее колыхались то быстро, требовательно, то замедляя движение в совершенной гармонии.

Кейт не была новичком в делах любовных и дарила свои ласки и Тому, и нескольким мужчинам до и после него, но, несмотря на весь свой опыт, она оказалась неподготовленной к близости, переживаемой ею сейчас. Лишь только казалось, что ни она, ни О’Рурк не выдержат уже следующего мгновения и сорвутся в пучину оргазма при малейшем движении, как тут же менялся ритм, словно они годами отрабатывали согласованность хореографических па, и они начинали взбираться на очередной виток спирали чувственности.

Теперь они перекатились одновременно, не обратив внимания на распахнувшееся одеяло, и Кейт оказалась сверху, а широкая ладонь О’Рурка упиралась ей в грудь, касаясь пальцами обоих сосков. Он смотрел на нее снизу, и лицо его выражало то ли боль, то ли наслаждение, то ли то и другое вместе. Он сделал попытку замедлить ее движения, твердо положив руку ей на бедро, но Кейт ощущала, что больше незачем медлить, нечего ждать. Откинув голову назад, она уперлась руками в его грудь и заколыхалась размашистыми движениями, которые подвели их к самому краю и заставили шагнуть с обрыва. На несколько оглушительных мгновений Кейт перестала понимать, чей наступающий оргазм она чувствует острее – свой или его.

Потом глаза О’Рурка закрылись, почти сразу же смежила веки и она; оргазм прокатился по ней потоком тепла, отдаваясь внутри расходящимися волнами, и буквально через долю секунды, одновременно со стонами О’Рурка, она ощутила в себе его пульсацию.

Уже после Кейт вытянулась на нем во весь рост, а О’Рурк прижал ее покрепче и натянул сверху одеяло. Он так и остался в ней, сохранив твердость, придерживая ее сильными руками, а она тем временем лежала в полудреме, уткнувшись щекой в его грудь. Снаружи стемнело, в сарае отчетливо похолодало. Где-то далеко, за полем заблеяла коза.

– Это все испортило? – прошептала Кейт, очнувшись в конце концов от полудремы.

– Это ничего не испортило, – прошептал в ответ О’Рурк, гладя ладонями ее спину.