Дети ночи

– Ах да, – сообразил он почти сразу, – вы попытаетесь выделить и клонировать ретровирус.

Мысль об этом подействовала на него отрезвляюще.

– Ладно, – сказал Моберли после некоторых раздумий. – Можете брать Чандру.

Кейт оценила широту этого неожиданного жеста. Сьюзен Маккей Чандра считалась в ЦКЗ звездой первой величины, одним из двух или трех лучших специалистов по вирусам и ретровирусам. Обычно она работала в Атланте, но когда-то проводила опыты в Боулдерском ЦКЗ. «Что ж, – подумала Кейт, – я и просила все самое лучшее».

– Нам придется доложить об этом в Комиссию по биоэтике, – вздохнул Моберли.

Кейт вскочила с места.

– Нет! Ради Бога… я хочу сказать… – Она успокоилась. – Кен, подумайте… Мы ведь не проводим экспериментов над людьми.

Моберли нахмурился.

– Но ваш сын…

– Прошел несколько расширенных, но очень элементарных медицинских обследований, – договорила Кейт. – Ему еще придется подвергнуться некоторым процедурам: анализ крови и мочи, томография, ультразвук, возможно магнитно-резонансное обследование и, может быть, изотонная сцинтиграфия, если окажется, что ко всему этому имеет отношение костный мозг… Хотя я бы предпочла обойтись без нее, поскольку визуализация костного мозга может оказаться неприятной… Но мы не экспериментируем! Просто производим обычную диагностику для определения типа и степени тяжести иммунодефицита, имеющегося у данного больного. А комиссия свяжет нас по рукам и ногам на месяцы… если не на годы.

– Да, но…

– Если мы выявим ретровирус Р-3 и если удастся клонировать его, чтобы воспользоваться для исследований по ВИЧ или онкологии, – умоляющим голосом продолжила Кейт, – то тогда мы сможем обратиться в комиссию. Нам придется это сделать. Но в этом случае уже не останется никаких сомнений насчет необходимости экспериментов с людьми.

Кен Моберли кивнул и, обойдя стол, подошел к ней. Кейт поднялась навстречу. К ее изумлению, он поцеловал ее в щеку.

– Вперед, – сказал он. – С десяти часов утра сегодняшнего дня вы официально занимаетесь проектом PP. Берта оформит все бумаги. И еще, Кейт… Если вам или вашей семье понадобится какая-нибудь помощь в связи с субботним происшествием, только скажите… мы все сделаем.

Он проводил ее до дверей кабинета. Уже выйдя, Кейт покачала головой. Дело было не только в важности состоявшегося разговора – она вдруг обнаружила, что на несколько минут совершенно забыла о «субботнем происшествии».

Кейт поспешила к себе, чтобы набросать состав группы и план предстоящих действий. Работала она лихорадочно, чуть ли не одержимо, хотя боялась признаться даже себе самой: это лишь потому, что стоило едва прикрыть веки, как вспоминались бледное лицо и темные провалы глаз ночного визитера. Если бы она позволила себе думать о чем-нибудь, кроме работы, она все время видела бы эти черные глазницы, обращенные на ее спящего сынишку.

С молодым полицейским детективом Кейт и Том встретились во время обеденного перерыва во вторник. Лейтенанта звали Брайс Петерсон, и теперь, при свете дня, Кейт увидела, что его отличали не только борода и неряшливая одежда, но и хвост, в который были собраны сзади длинные волосы, – Том называл подобные прически «куриная башка».

Ничего нового эта встреча не принесла. Вопросы лейтенанта не выходили за рамки того, о чем и Кейт, и Том уже рассказывали полиции, а у самого детектива никакой дополнительной информации не было.

– Вы уверены, что не знакомы с этим типом? – спросил лейтенант Петерсон. – Даже случайно не встречали?

Том вздохнул и провел рукой по редеющим волосам – признак, насколько знала Кейт, что он вот-вот вспылит.