Перекличка мертвых

— Именно. Мне показалось, он уж как-то слишком тесно сросся с криминальным миром, не находите?

— Что вы имеете в виду?

— Ну, вы ведь работаете вместе… Он наверняка вам рассказывал. Не помните? Вчерашний вечер? Религиозный центр в Крейгмилларе? Я выступал там с речью, когда ваш коллега Ребус заявился туда в компании отъявленного мерзавца по имени Кафферти. — Сделав короткую паузу, Тенч спросил: — Вы, как я полагаю, тоже его знаете?

— Знаю, — подтвердила Шивон.

— Мне кажется странным, что люди, стоящие на страже законности и правопорядка, опускаются до… — советник помолчал, подыскивая подходящую формулировку, и наконец изрек: — порочащих связей. — Он еще помолчал, сверля Шивон взглядом, а потом продолжил: — Уверен, что инспектор Ребус не имеет от вас секретов… то есть я ведь не сообщил вам ничего нового?

Шивон чувствовала себя как рыба, у которой перед носом маячит крючок.

— У всех нас есть еще и личная жизнь, мистер Тенч, — парировала она, явно разочаровав собеседника. — А у вас разве нет? Пытаетесь сколотить из шайки лоботрясов спортивную команду?

— Если представляется такая возможность… — Тенч умолк, заметив знакомое лицо.

Шивон его тоже узнала: Марти Пеллоу, группа «Вэт-Вэт-Вэт». Название группы напомнило ей, что пора раскрыть зонтик. Капли забарабанили по зонту, а Тенч отошел от нее и направился к новому объекту.

— Из-за чего сыр-бор? — спросил Грейг, но она только мотнула головой. — Мне почему-то кажется, что вы бы с удовольствием оказались сейчас за тридевять земель…

— Простите, — ответила она.

Грейг наблюдал за Тенчем и певцом.

— Ловкий тип, ничего не скажешь. Нигде не растеряется. Я думаю, из-за этого его и слушают. Вы вообще-то слышали его выступления? Просто мурашки по телу.

Голова Шивон была занята Ребусом и Кафферти. Ее не удивило, что Ребус ничего ей не сказал. Она снова взглянула на зажатый в руке телефон. Вот отличный повод позвонить, и Шивон им не воспользовалась.

У меня есть право на личную жизнь, на свободное время.

Иначе она станет такой, как Ребус, — одержимой и зашоренной, одинокой и внушающей недоверие. Он уже два десятка лет инспектор. А ей-то хочется большего. Хочется отдаваться работе, но и отключаться от нее временами. Хочется иметь жизнь вне работы, а не работу, которая станет жизнью. Ребус потерял и семью и друзей, потому что предпочел им возню с мошенниками, убийцами, ворами, насильниками, бандитами, рэкетирами и хулиганами. Даже выпить и то отправляется в одиночку. У него нет хобби, он не любит спорта, никогда не берет отпуск. Если у него выдается свободная неделя, его можно найти в баре «Оксфорд», где он сидит в углу и делает вид, будто читает газету, или же тупо смотрит телевизор.

А ей хочется большего.

Она все-таки позвонила. Ей ответили, и лицо ее расплылось в улыбке.

— Папа? — сказала она. — Вы все еще в ресторане? Попроси их там поставить еще одну десертную тарелочку…

Перед Ребусом стояла прежняя Стейси Уэбстер.