Третья пуля

— Вы как будто напряжены, Джек.

— Когда за тобой охотятся, поневоле испытываешь напряжение.

— Джек, сегодня прекрасная погода, мы находимся в замечательном уголке Америки и являемся участниками одного из самых волнующих исторических событий нашего времени, которое, следует добавить, принесет нам немалые финансовые выгоды. Нужно просто наслаждаться жизнью.

— Вы правы, Ричард. Мне очень хотелось бы щелкнуть переключателем в голове и расслабиться. Я очень хочу увидеть чехол, заключить соглашение и приступить к работе.

Они проехали Уоррен, затем миновали возделанные поля и лес. На протяжении нескольких сотен метров дорога плавно поднималась в гору, после чего по обе стороны начались холмы.

— Приехали, — сказал Ричард. На ржавых воротах, провалившихся между бетонных контрфорсов, выполненных с претензией на изящество, висел зеленый ржавый указатель с надписью «Адамс Глен». Ричард сбавил скорость и повернул.

Дорога пролегала среди толстых деревьев, слегка поднимаясь по склону холма. Из-под задних колес поднимались клубы пыли, омрачая девственную красоту безветренного, безоблачного дня, но в боковых окнах мир оставался ярким и зеленым. Свэггер наклонился вперед и увидел в ветровое стекло в сотне метров впереди округлую вершину холма, покрытую густым лесом. Среди деревьев, тут и там, виднелись огромные валуны из известняка, напоминавшие поверженные головы ритуальных статуй.

Они совершили последний плавный поворот. Деревья расступились, и их взору открылся дом, похожий на те, что встречались им по дороге: огромный особняк из досок, построенный с соблюдением симметрии и точности размеров в эпоху, когда это считалось признаком красоты. Выглядел он древним и ветхим. Лужайка перед ним заросла, живая изгородь была неухоженной и представляла собой разросшиеся кусты.

Автомобиль остановился, и Боб вылез из салона, отметив про себя, что дом неплохо бы покрасить, поскольку из когда-то белого он превратился в светло-серый. Некоторые доски сгнили, ставни облезли и покрылись пятнами. Это был дом стоимостью миллион долларов, требовавший реставрации на миллион долларов.

— Добрый день, добрый день, — приветствовал их вышедший из дома Марти с широкой улыбкой на лице. На нем были мешковатые джинсы, джемпер и синяя рубашка. Неряшливым видом он напоминал свой пришедший в упадок дом. — Вовремя, как договаривались. Вы со своими инженерными мозгами всегда все точно просчитываете, не так ли, Джек?

Свэггер улыбнулся, пожимая пухлую мягкую руку.

— Замечательный дом, — заметил он.

— Вы про этого старого монстра? Он принадлежит семье уже в течение трех поколений. Я все собираюсь подкопить денег и привести его в порядок, тогда он действительно станет замечательным. Но налоги съедают меня заживо, и я едва свожу концы с концами. Проходите, пожалуйста.

Внутри дома царил полумрак, пахло пылью и плесенью. Комнаты были заполнены предметами мебели, накрытыми простынями, что придавало им вид призраков. Лучи, пробивавшиеся сквозь окна с разбитыми стеклами, освещали мерзость запустения.

Марти ввел их в комнату, по всей видимости, служившую кабинетом его отцу и деду. Только ее одну населяли шедевры таксидермии — чучела животных с выпученными стеклянными глазами, застреленные членами семейства Адамсов из разных поколений. Вдоль отделанных панелями стен стояли шкафы с книгами, посвященными оружию. Некоторые из них принадлежали авторству Марти. За заваленным бумагами столом находилась стена славы: на черно-белых фотографиях красовался молодой Марти в компании то с одним, то с другим процветающим представителем мира оружия. Некоторых из них Свэггер знал понаслышке, с некоторыми был знаком лично.

— Послушайте, это, случайно, не Элмер Кейт, автор книг об оружии?

— Он самый. Я познакомился с ним, когда он был уже очень старым. Вы любите старых писателей, писавших об оружии? Что за люди! Смотрите, вот Джек О’Коннор, а вот Чарли Эткинс из пограничной службы. Вот это Билл Джордан, тоже из пограничной службы. У него руки словно окорока, и, клянусь вам, я не встречал людей с более быстрой реакцией. Билл мог положить таблетку аспирина на тыльную сторону ладони правой руки, потом ею же выхватить свой «смит-и-вессон» и попасть из него в таблетку на лету, прежде чем она достигает пола. Однажды он проделал этот трюк в шоу Эда Салливана.

Свэггер хорошо помнил большинство из этих людей. В юности они были его кумирами. Его восхищение всегда вызывали не знаменитые футболисты или боксеры, а стрелки, такие, каким был его отец. Он молчал, поскольку эти воспоминания принадлежали отнюдь не Джеку Брофи, бывшему горному инженеру.

— Я кое-что читал о них, — сказал он наконец. — Судя по всему, они прожили интересную жизнь.

— Это точно, — сказал Марти. — А теперь взгляните-ка вот на это.