— Ты что-то говорил о шашлыке? — спросил отец, прерывая его раздумья.
Саша проигнорировал вопрос. Он вообще уже слабо представлял, куда и зачем едет. Через пару километров ему попалась развилка, и Денин зачем-то свернул направо. Машин стало еще меньше.
— Саша?
— Что?! — рявкнул Денин и повернул к отцу свое лицо, красное от злости.
Валерий Викторович обомлел.
— Что с тобой?
— Папа, почему ты на дедушку кричишь? — робко спросила Даша.
Собираясь ответить дочери, Александр мазнул взглядом по зеркалу заднего вида и чуть не закричал.
Игорь и Стас сидели рядом с его малышами и обнимали их своими распухшими руками. Игорь вынул из пустой глазницы кусок стекла и щекотал им шею Даши. Конечности Стаса держались на теле, изрубленном как сырая говядина, с помощью железных скоб, делали его похожим на дьявольскую марионетку. В швах, скрепляющих голову и шею, деловито копошились черви.
— Выпутывайся сам, парень, — прохрюкал он.
Таня нерешительно дотронулась до странного предмета.
Что-то острое и продолговатое. Иголка?
Пальцы женщины обследовали.
Нет, английская булавка. Она была воткнута в боковую поверхность матраса.
Таня отколола ее, однако после недолгих размышлений прицепила обратно. Сейчас она не сможет ею воспользоваться, и руками-то толком не способна шевелить. Вечером Денин развяжет ее. Тогда она получит относительную свободу и сможет хоть как-то воспользоваться внезапной находкой.
Сдерживая рыдания, женщина вновь подумала о самоубийстве.
«Может, в этом мне поможет булавка?»
Толстая зеленая муха села на изуродованное лицо Тани. Пленница замотала головой. Муха улетела, но ненадолго. Потом к ней присоединилась еще одна. И еще.
Александр не переставал кричать, его лицо потемнело, словно от нехватки воздуха.
«Мертвецы из подвала сидят рядом с моими детьми!» — летела аллюром по кругу одна и та же мысль.