Молитва отверженного

22
18
20
22
24
26
28
30

— Ты что-то говорил о шашлыке? — спросил отец, прерывая его раздумья.

Саша проигнорировал вопрос. Он вообще уже слабо представлял, куда и зачем едет. Через пару километров ему попалась развилка, и Денин зачем-то свернул направо. Машин стало еще меньше.

— Саша?

— Что?! — рявкнул Денин и повернул к отцу свое лицо, красное от злости.

Валерий Викторович обомлел.

— Что с тобой?

— Папа, почему ты на дедушку кричишь? — робко спросила Даша.

Собираясь ответить дочери, Александр мазнул взглядом по зеркалу заднего вида и чуть не закричал.

Игорь и Стас сидели рядом с его малышами и обнимали их своими распухшими руками. Игорь вынул из пустой глазницы кусок стекла и щекотал им шею Даши. Конечности Стаса держались на теле, изрубленном как сырая говядина, с помощью железных скоб, делали его похожим на дьявольскую марионетку. В швах, скрепляющих голову и шею, деловито копошились черви.

— Выпутывайся сам, парень, — прохрюкал он.

Таня нерешительно дотронулась до странного предмета.

Что-то острое и продолговатое. Иголка?

Пальцы женщины обследовали.

Нет, английская булавка. Она была воткнута в боковую поверхность матраса.

Таня отколола ее, однако после недолгих размышлений прицепила обратно. Сейчас она не сможет ею воспользоваться, и руками-то толком не способна шевелить. Вечером Денин развяжет ее. Тогда она получит относительную свободу и сможет хоть как-то воспользоваться внезапной находкой.

Сдерживая рыдания, женщина вновь подумала о самоубийстве.

«Может, в этом мне поможет булавка?»

Толстая зеленая муха села на изуродованное лицо Тани. Пленница замотала головой. Муха улетела, но ненадолго. Потом к ней присоединилась еще одна. И еще.

Александр не переставал кричать, его лицо потемнело, словно от нехватки воздуха.

«Мертвецы из подвала сидят рядом с моими детьми!» — летела аллюром по кругу одна и та же мысль.