— Что потом? — спросил он. — Мальчик-с-пальчик?
Шон пожал плечами:
— Было бы интересно.
— А ты когда-нибудь пробовал человечину? — задал вопрос Мурзилка.
— Я — нет, — возразил Шон. — Ты ведь Людоедом будешь, тебе и пробовать.
Мурзилка ничего не сказал.
— Ты не в настроении? — спросил у него Шон.
— Так. Воспоминания юности нахлынули. — Сказочник вытащил изо рта «чупа-чупс» и положил его на стол, сплошь прожженный окурками.
— Ты не приходил ночевать, — заметил Шон.
Мурзилка бросил на компаньона двусмысленный взгляд и заявил:
— Ты еще руки в боки упри и скалкой потряси. Мол, где шлялся, пьянь подзаборная? — Он усмехнулся, но глаза его оставались двумя кусочками слюды, за которыми изредка вспыхивали опасные искры.
— Хорошее сравнение с женой, — сказал Шон. — Но я волнуюсь за тебя. Последние три дня ты похож на живой труп. Что с тобой? Сегодня контракт по Кролику. Ты не забыл?
— Нет, конечно.
— Так где ты был, братишка? Если не секрет, конечно, — уточнил Шон.
— Я был на свалке, — с некоторым усилием ответил Мурзилка. — Веришь?
Шон кивнул. Он не удивился бы, если бы Мурзилка сообщил ему, что этой ночью летал на Марс.
— Я отвез туда одну шмару. Подцепил на вокзале. Вначале хотел сюда привезти, но она… — Мурзилка провел ладонью по глазам, словно пытаясь освежить в памяти тот самый разговор. — В общем, своими базарами она сковырнула мой шрамик, который был скрытым для всех, Шон. Даже для тебя. Поэтому я повез ее на помойку, где и оформил по всей программе. Закидал то, что от нее осталось, покрышками. — Он взял со стола «чупа-чупс», лизнул его и добавил: — Чего-то мне не по себе. Предчувствие какое-то… нехорошее.
— Я не узнаю тебя, дружище. Из-за какой-то бездомной мокрощелки такие переживания? — удивился Шон.
Мурзилка закинул на столик ноги, обутые в пушистые тапки в виде котят.
— А еще вчера вечером умерла одна моя старая знакомая. Ее звали Нелли. Это случилось в психушке, и возле нее никого не оказалось в тот момент. А бабе было всего-то тридцать два года. Ей бы детей рожать да жизни радоваться.