– Что все это означает?
– Разве вы не доверяете собственной системе распознавания лиц?
– Я сейчас не о системе распознавания лиц. Я привел вас сюда, потому что думал, что вы сумеете загипнотизировать ее или что-то в этом роде. Помашете иглой у нее перед глазами. Я думал, вы используете свои психологические штучки и вытащите из нее скрытые воспоминания. Вместо этого вы заставили ее придумать лицо.
– Несколько лет назад я проводила одно исследование, – начала Фрида. – Я работала с людьми, страдавшими от слепых пятен в поле зрения. Мы показывали им набор точек, расположенных в той области их поля зрения, которая не функционировала. Они не могли их увидеть, но мы просили пациентов угадать, сколько там точек. В большинстве случаев они угадывали. Поступление информации миновало область сознания, но все равно происходило. Не было никакого смысла снова обрабатывать сознательные воспоминания Роуз. Она всю жизнь снова и снова прокручивает их в уме. К настоящему времени они безнадежно испорчены, даже если она действительно что-то видела. Я подумала, что, возможно, таким образом мы сможем обойти все эти трудности.
Карлссон перевел взгляд на Тома Гаррета.
– А вы что думаете? Это все ерунда, верно?
– Вы ведь говорите о «слепозрении»? – спросил Том у Фриды.
– Да, – кивнула Фрида.
– Ерунда, – повторил Карлссон. Он явно очень рассердился.
– Я не слышал, чтобы его использовали в отношении памяти, – заметил Том.
– Я подумала, что стоит попытаться.
Карлссон сел в кресло и уставился на экран: на него смотрела женщина средних лет в шарфе.
– Правда? – Его голос сочился сарказмом. – Вы просто играли в чертовы дурацкие игры. Слепозрение, надо же!
– Можно это распечатать? – спросила Фрида у Тома, подчеркнуто игнорируя Карлссона.
Но как только листок с портретом вылез из принтера, он схватил его и помахал у нее перед носом.
– Это все глупости! Роуз, скорее всего, просто придумала лицо. Чтобы помочь нам. Она явно из тех, кто старается всем помочь. Не хочет разочаровать нас.
– Конечно, – кивнула Фрида. – Это наиболее вероятно.
– А если она и не придумала лицо, если вы действительно сумели выудить из нее какие-то воспоминания о том дне, то, возможно, это лицо женщины, которая вышла из дома, чтобы просто пройтись по магазинам.
– Разумеется.
– А если – и это, черт возьми, самое большое «если» за всю мою карьеру! – если эта женщина все-таки замешана в похищении, то что мы имеем? Портрет человека двадцатидвухлетней давности, при полном отсутствии подозреваемых, с которыми его можно было бы сравнить, и ни единого свидетеля, у которого можно было бы уточнить.
ebooksa