– Я не знаю.
– Они разговаривали с Карлссоном? – сердито спросил Джек. – Он выступил в вашу защиту, рассказал им, что вы сделали?
Фрида пробежала пальцем по тексту, остановившись только в самом низу колонки.
– «Представительница полиции заявила: «Наша политика не предусматривает комментирования оперативных вопросов, но доктор Кляйн существенной роли в расследовании не играет. Мы всегда благодарны за сотрудничество от любого члена общества». Она подтвердила, что расследование продолжается».
– Мощной поддержкой это не назовешь, – заметил Джек. – Какие чувства у вас вызвала публикация, написанная в подобном тоне? У вас не возникает ощущения, что над вами совершили насилие?
Фрида улыбнулась.
– Совершили насилие? Значит, теперь вы мой психотерапевт?
Джек смутился и ничего не ответил.
– Так что бы вы сказали, стань вы моим психотерапевтом?
– Я спросил бы, какие чувства у вас вызвала статья.
– И не стали бы спрашивать, чувствую ли я, что надо мной совершили насилие?
– Я это говорил не как психотерапевт, – начал оправдываться Джек. – Кстати, какие чувства вызвала у вас статья?
– После прочтения у меня возникло ощущение, что я – чья-то собственность, – призналась Фрида. – И мне это не нравится.
Джек поднял газету.
– «Несносная брюнетка», – прочитал он. – Это совсем не похоже на правду.
– Что именно? Несносная или брюнетка?
– И то и другое. И «нечестная». Это вообще никуда не годится. – Он положил газету на стол. – Вот чего никак не могу понять, так это зачем вы заставляете себя через это все проходить.
– А вот это очень хороший вопрос, – одобрительно кивнула Фрида. – И будь вы моим психотерапевтом, мы бы провели много времени, обсуждая его.
– Разве мы не можем провести время, обсуждая его, хоть я и не ваш психотерапевт?
Фрида долго рылась в сумочке и наконец достала оттуда телефон.