– Юлин в то время был моим ближайшим подчиненным. Я поручил ему заняться подготовкой учебной программы для нового поколения военных переводчиков. Хитрость заключалась в том, что рекрутируемые сами не должны понимать, чему их учат. Разумеется, мы обязаны следовать законодательству, но мысль была вот какая: в критической ситуации мы должны располагать штатом обученных всем необходимым приемам переводчиков. И то, что вы попали в эту программу, вовсе не было случайностью.
– Я был несправедливо осужден за нападение на девушку.
– Я знаю. И Юлин это знал. Но ваши, так сказать, достижения говорили сами за себя. Драчун, уголовник, несколько случаев дерзких ограблений и избиений, за которые вас не могли посадить в тюрьму по причине несовершеннолетия. И плюс к этому – колоссальные способности к языкам и компьютерам. И вы попали в эту систему, как заряженная пушка, готовая в необходимый момент выстрелить.
– А если бы я отказался?
– Не думаю, чтобы вы отказались, Катц.
Данни попытался посмотреть на себя со стороны – кем он был и кем он стал. Но что-то здесь не сходилось – он не годился на роль торпеды-психопата.
– А препараты, с которыми экспериментировал Юлин?
– Это был с самого начала наш общий проект. Но когда финансирование прекратилось, мы продолжали на свой страх и риск. Финансировал проект Густав Клингберг, а потом – Джоель.
– А Минобороны делало вид, что ничего не знает?
– Солдаты, не знающие страха? Солдаты, убивающие, не задумываясь? Это встречается очень редко. Каждая армия мечтает о таких солдатах. А мы всегда могли умыть руки. В Главном штабе о проекте знал только один человек. Или, кажется, два. Верховный главнокомандующий вообще ничего не подозревал.
– А вы? Какова была ваша роль?
– Юлин нас информировал. И не только нас, несколько родственных зарубежных ведомств тоже, – он покосился на соседа по дивану. – Мы никогда не работали в вакууме. Мы на стороне выигравших, и как бы мы ни хвастались своим нейтралитетом, у нас все равно есть союзники. Эксперименты Юлина интересовали очень многих. Американцы, кстати, занимались примерно тем же самым. И русские. У северных народов есть множество растительных ядов, которые могут драматически изменить личность человека. Беда в том, что Юлин под конец зарвался. Могли полететь головы… он поставил под удар всю организацию. Он использовал людей, как ему вздумается, несмотря на наши принципы добровольности. Начал работать с наркоманами, к примеру… у них, конечно, никакого выбора нет, но они и ненадежны, рано или поздно начнут выбалтывать тайны. Клингберг решил для нас эту проблему… Юлина больше не существует.
– А пятьдесят миллионов? Откуда взялись пятьдесят миллионов?
– Частично от Джоеля Клингберга, частично – от зарубежных охранных предприятий, которые начали интересоваться проектом. Деньги переводили через Клингберга, чтобы избежать прямой наводки на Юлина. Деньги отмывались на Виргинских островах, а потом поступали на один из счетов Юлина. А потом произошла эта история с женой Клингберга… Она изменяла ему с его же дядей, и пошла в ход машина мести.
– А как ему удалось вовлечь Юлина в убийство жены?
– Юлин был у него на крючке. Они уже много лет зависели друг от друга, Юлин и семья Клингберг. Скорее всего, Джоель пригрозил перекрыть денежный кран. Мы точно не знаем, а спросить уже не у кого.
Линкс встал и отложил пистолет. Теперь Катц в проникающем через иллюминатор свете фонаря на пирсе мог его разглядеть. Лет семидесяти, но выглядит хорошо, в прекрасной физической форме. Старый шрам на шее от какого-то колющего оружия. Человек, который недавно убил другого – Джоеля Клингберга. Только чтобы спасти свою шкуру. И вряд ли испытывал при этом какие-то угрызения совести.
Линкс вынул из кармана паспорт и положил на стол пред Катцем. Русский паспорт.
– Вопрос только в том, что делать с вами, дорогой господин Катц. Есть два пути… Сейчас вы, как я понимаю, вовсе не Катц, а русский журналист Игорь Либерман. Семьи нет, никто вас не ждет. Пятьдесят миллионов лежат на безымянном счету в Банко Популяр Доминикано. Для нас ничего не стоит внести изменения, и вы вдруг становитесь богаче на, скажем так, на пятнадцать миллионов крон. А если вам не нравится Вест-Индия… что ж, можете последовать за моими друзьями, на родину предков, так сказать.
Он почти все про меня знает, подумал Данни. Наблюдал за мной все эти годы, как исследователь наблюдает за передвижениями инфузории под объективом микроскопа.
ebooksa