Вехтер пожал плечами:
– Нутром чую.
– Ну, у тебя нутро большое, есть чем чуять. – Целлер взглянул на живот Вехтера, который упирался в край стола. – Мы это дело не раскроем только с помощью нутра, тут больше кончиками пальцев чувствовать надо. Почему вы всей командой бегаете за этим Баптистом, людям надоедаете? Без повесток, без вызовов в служебном порядке?
– Мы не надоедаем людям, мы стараемся как можно скорее арестовать убийцу. А что бы ты делал на моем месте?
– Наверное, то же самое. Но я ведь сижу на своем месте, а не на твоем. Ты тоже меня пойми.
Его лицо побагровело, Вехтер надеялся, что у Берни под рукой окажется пара пилюлек от сердца. На Целлера, вероятно, давили сверху, а может, и со стороны. Этого хватало, чтобы действовать ему на нервы. С давлением он никогда не справлялся, и в предыдущие годы тоже, когда они работали плечом к плечу. Это хорошо чувствовали подчиненные.
– Вы вообще другие версии разрабатываете, не только трудитесь, чтобы посадить Баптиста? – спросил Целлер.
– Там будет видно.
– Для меня этого слишком мало.
– Для меня тоже. Позволь взглянуть на жалобу в порядке служебного надзора.
Целлер поднял над столом стопку бумаг, скрепленную скобками.
– Вот, ознакомление сторон с делом, короткий путь в служебном порядке. – Он попытался взъерошить волосы, но вспомнил, что ерошить уже почти нечего, и опустил руки. – Нас не очень хорошо характеризует то, что ребенок на двух допросах упал в обморок.
– Да, выглядит скверно. Но это также не очень хорошо и для ребенка.
Тот эпизод, когда Оливер потерял сознание, Вехтер проигрывал в памяти, как бесконечное кино. Ему не требовалось жалобы в порядке служебного надзора, чтобы вспомнить весь вчерашний день.
– Этот ребенок, как ты его называешь – лично я считаю его очень умным молодым человеком, – является, по-моему, ключом ко всему этому делу. Все нити сходятся на нем. И тебе это тоже известно.
Целлер отодвинул бумаги в сторону.
– Вот. Для ответственного лица. И что мне теперь делать?
– Ты меня спрашиваешь, что тебе делать? Ты же шеф!
– Конечно, я тебя спрашиваю, Михи. – Он наклонился, свет перестал падать на него, на лице нарисовались тени. – А кого же мне еще спрашивать?
На какой-то миг Вехтер даже испытал сочувствие к Целлеру, но потом вспомнил, что тот назначал ему встречу через секретаршу.