– Ваша дочь сбежала из дома.
Ханнес сидел, разинув рот от удивления. Неужели Целлер..? Или все же нет? Почему бы ему сразу не подать объявление в «Вечернюю газету»: «Сбежала дочь главного комиссара, расследовавшего убийство»?
– Она идет по вашим стопам, господин Брандль, – сказал Целлер. – Все время бьется головой о стену. Вы и раньше были таким бунтарем?
– Послушай, Берни, сейчас ты несправедливо поступаешь с господином Брандлем. – Хенке сиял от удовольствия. – Мы же учились вместе.
– Ах, господин Брандль, я все время забываю о том, что вы окончили университет, по вам ведь этого не скажешь.
– Мы не часто пересекались, у нас были разные факультативные предметы, – ответил Хенке. – Но я должен признать, что господин Брандль уже тогда выделялся среди студентов необычной манерой общения…
– Такой же необычной, как и его политическая деятельность, не так ли?
Они язвительно ухмылялись, как пара комиков.
Ханнес хотел вскочить, но его ноги словно парализовало.
– Что вам от меня нужно?
Улыбка Целлера мгновенно исчезла с его лица, уголки губ опустились, словно он внезапно включил кнопку гравитации.
– Господина Баптиста сегодня отпустят из-под стражи. Я позабочусь о том, чтобы для вас все прошло без последствий. Вы же знаете, я всегда стою горой за своих людей. – Он подмигнул. – Лучше, если вы все-таки уйдете в отпуск. Я уверен, вам нужно взять небольшой тайм-аут.
– Спасибо, но я уйду в отпуск, когда мне будет нужно. Что там с Баптистом? Ему предъявили обвинение?
Целлер оперся на столешницу и склонился над Ханнесом, от него несло сигарами.
– Это больше не ваша проблема. Лучше уйдите с линии огня.
– Иначе что?
Целлер молчал, его пальцы стучали по столу.
– Что вы здесь делаете? – спросила Элли.
Хенке бодро подошел к ней: