Подвал. В плену

Крррк. Крррк.

Пять раз туда, пять раз сюда.

Оливер прислонился к двери, прижал руки и лицо к прохладному дереву.

Такое он уже здесь однажды пережил. Он попытался вспомнить. И весь его мир завертелся в противоположную сторону.

Он прислоняется к двери, кладет руки на холодное дерево и прислушивается. Вокруг темно. Он слышит голоса.

Видение рассеялось, Оливер пытался уловить его, но оно оказалось быстрее. Пропало. Как сон. Забывается, снова вспоминается, потом опять забывается. Он присел на корточки. Как он тогда сюда попал? Его сердце колотилось, как после пробежки.

Воспоминание оставалось здесь, его можно было схватить, нужно только протянуть руку, но та словно покрылась тонкой коркой льда.

Невидимое.

Недостижимое.

Оливер прополз на четвереньках обратно к кровати, взобрался на нее и накрылся одеялом с головой.

Папа всегда ему говорил: «Это давно прошло». Это наследство его матери, она передала это ему по наследству. С этого времени он больше не мог сам себе доверять.

Аспид спал. Он не помогал ему.

Глава 4

Рыхлый снег

Тяжелая деревянная дверь в адвокатскую контору была лишь прикрыта, Элли толкнула ее.

– Есть тут кто?

Ей назначили встречу на семь часов утра. Какая наглость! Послание было однозначным: клиенты не должны были испугаться шастающей тут толстой тетки из полиции. Ну и черт с ними, она быстро заберет электронный архив документов, а впереди будет еще целый день работы. Это в любом случае лучше, чем таскать ящики с папками. Элли стояла в пустом кабинете, а вокруг дрожала зыбкая реальность раннего утра.

Двери были распахнуты; тронутые сквозняком, что-то шептали бумаги в пустых комнатах.

– Эй, я пришла… Есть тут кто-нибудь?

Может, она не туда попала? Может, пока позаимствовать у них кофе? Если никто вскорости не явится, она воспользуется кофе-машиной. Элли обследовала весь коридор. Лишь из одной комнаты пробивался свет: не из кабинета, а из кладовки. В ней не оказалось ничего, кроме путаницы из кабелей, телефонных розеток и мониторов. В углу жужжал компьютер, тарахтел вентилятор; корпус был перевязан скотчем. Элли не хотелось ничего трогать. Она прошла по темному коридору и остановилась возле двери, которая была опечатана полицией. Если уж нужно кого-то ждать, то можно пока получше осмотреться в кабинете Беннингхофф. Она сломала печать и открыла дверь, окунулась в застоявшийся воздух. Света уличных фонарей и ламп в коридоре было вполне достаточно. Комната казалась голой, тщательно убранной, словно женщина была еще жива. Письменный стол, стул, компьютер, принтер: прежде всего – рабочее место. Шкафы для папок пустые, нет даже налета пыли. Промежуточная станция. Элли вспомнила о документе из бюро прописки. Беннингхофф никогда не жила больше двух лет в одном и том же городе, она переезжала в следующий мегаполис, где потом могла оставить после себя еще один пустой стол. Здесь больше не было и следа Розы Беннингхофф.