– Почему ты уверена, что я что-то натворил?
– Что-то плохое?
Он наклонился к уху дочери и, понизив голос, произнес:
– Это секретная информация.
Они обернулись. Курица сидела на изгороди. Она не должна там сидеть. Она со своими недоразвитыми крыльями вообще не могла туда залететь. Курица склонила голову набок и уставилась на них злобными маленькими глазками.
– О нет! Как же ты туда попала? Как ты выбралась из сарая?
Ханнес потянулся за курицей, но схватил пустоту. Проворные тени мелькали на дороге в курятник, там было всего пять или шесть птиц, наверное. Ханнес не мог их точно подсчитать в темноте. Он махал руками, кричал: «Кыш, кыш!», – но куры его авторитетом пренебрегали и бегали по его ногам.
– Лили, помоги-ка мне!
Она не сдвинулась с места, лишь поднимала поочередно ноги, под которыми бегали куры.
– Я этого не умею. И-и-и-их, убери этих мерзких существ!
– Черт! – Ханнес схватил одну курицу, но маслянистые перья выскользнули у него из рук, и птица припустила к дому. Неверное направление.
– Ты вполне могла бы помочь, раз уж тут оказалась.
Лучше б он этого не говорил.
Нет, он хотел это сказать.
Лили стояла в темноте, Ханнес не мог видеть ее лица.
– Я не твоя подсобная работница. Если я здесь только для того, чтобы ковыряться в куриных какашках, то пошел ты…
Полы ее куртки развевались, пока Лили, тяжело ступая, брела к дому, не оборачиваясь.
Ханнесу удалось поймать одну курицу, она трепыхалась у него в руках.