Возвращение

Щелчки смолкли.

Винс повернулся — ему показалось, что сзади донесся глухой удар.

И увидел.

По стене над кассовым аппаратом перемещалась тень странной формы, похожая на человека с растрепанными волосами; двигалась она рывками, как в старом немом фильме. Казалось, у этой тени нет источника, реального объекта, который ее отбрасывал. Ее присутствие было результатом смешения света от уличных фонарей вдоль шоссе и необыкновенно яркой полной луны.

Тень замерла, и хотя Винс не мог видеть черты лица на плоской черной голове, у него создалось впечатление, что она остановилась, чтобы посмотреть на него, что она разглядывает его.

Потом тень опять поползла — рывками, как в старом фильме — по стене, по карте Аризоны, перебралась через витрину, миновала угол и окно на улицу. Тень проступила через стекло двери — то есть была внутри, а секунду спустя уже снаружи. Она замерла в воздухе, подсвеченная сзади уличным фонарем, а затем… растворилась без следа.

Все вокруг внезапно пришло в движение: крышки витрин распахивались, стекло разлеталось на куски, книги падали с полок. Винс спрятался за письменный стол и протянул руку к выключателю. Он думал, что свет не зажжется, что провода обрезаны, и уже был готов схватить фонарь, который предусмотрительно сунул в рюкзак, но лампы дневного света на потолке заморгали, а затем залили комнату резким белым светом.

Артефакты словно сошли с ума. Чаши и горшки сами собой раскачивались взад-вперед. Наконечники стрел бешено вращались на полках. Ожерелья ползли по крышкам столов, словно дождевые черви. На полу ступки с пестиками отбивали безумную дробь. Винс предположил, что исчезновение той странной тени стало причиной появления какой-то физической силы, которая привела все в движение, но артефакты продолжали двигаться самостоятельно, будто живые, причем двигаться целенаправленно, а не под действием внешней силы.

В городе уже несколько недель ходили слухи о подобных происшествиях, рассказы об оживших артефактах — двигающихся масках, ходящих куклах или глиняных черепках, которые меняют положение, когда никто не видит. Винс знал, что не первый сталкивается с этим явлением. Эпидемия оживших древностей распространялась по всему Юго-Западу.

Но ему все равно было страшно.

Заметив летящий ему в голову сломанный дротик, Винс пригнулся. Дротик ударился в стену за его спиной, не причинив вреда.

Среди всего этого хаоса внимание Винса привлекли две большие, вырезанные из камня фигуры, направлявшиеся к двери, — тотемы позднего периода анасази. В отличие от других артефактов, перемещавшихся внутри маленького музея, эти двое явно собирались сбежать. Создавалось впечатление, что все остальные звуки и перемещения предназначены для того, чтобы отвлечь внимание от двух каменных идолов.

Послышался звон разбитого стекла — сначала одна, потом другая фигура прошла сквозь стеклянную дверь на тротуар. Винс не понимал, какая сила приводит их в движение. Каждая была вырезана из цельного куска базальта, и ног у них не было, только контуры внизу сужающегося камня. Тем не менее они быстро перемещались, не раскачиваясь и не подпрыгивая, — движение было плавным, словно на колесах или на роликах.

За ними через порог двери перевалила соломенная корзина, а потом — переваливающаяся с боку на бок ступка и стайка глиняных черепков.

Винс подумал, что нужно позвонить в полицию или Дане Петерс, президенту археологического общества, но эти артефакты двигались. Поэтому он схватил цифровую видеокамеру, которую предусмотрительно положил в боковой карман рюкзака, чтобы ее можно было быстро достать, и выскочил на улицу, переступая через шлепающие сандалии и звенящие раковины с резьбой, которые ныряли в дыру в двери, и стараясь не порезаться осколками стекла.

Снаружи тоже все изменилось. Он жил в Спрингервилле уже девять месяцев, после того, как согласился на эту стажировку, и теперь нисколько не сомневался, что этой ночью город стал другим; Винса не покидало ощущение, что все находится не на своих местах. Город выглядел пустым, безлюдным, и все полчище древностей, музейные экспонаты, выползавшие на улицу и пересекавшие шоссе, не сталкивались с людьми. По дороге всегда кто-то ехал, в Нью-Мексико или обратно, и отсутствие людей и машин выглядело странным.

Винс снимал камерой необычную процессию, стараясь держаться на безопасном расстоянии. Бросив взгляд на дома позади первого ряда магазинов, он с облегчением увидел свет на крыльце и мерцание телевизоров, но ему очень хотелось увидеть хотя бы одного живого человека. Винс понимал, что это паранойя, но ему нужно было знать, что жители города не исчезли, не растворились в воздухе.

Паранойя? Кого он пытается обмануть? Он идет вслед за артефактами анасази по шоссе посреди ночи после того, как они сбежали из музея. От этого совсем недалеко до массового исчезновения жителей целого города.

За забором из сетки-рабицы Винс увидел горящие глаза черного лабрадора Клиффа Рогана, который пристально смотрел на него; в лунном свете они казались очень яркими. Обычно сторожевой пес прыгал и заливался лаем от малейшего ветерка. Но теперь животное молчало, замерев на месте.

Винс прибавил шагу и немного приблизился к артефактам, чтобы пройти как можно дальше от собаки.