Судные дни

Малькольм Гонал был пьян. Малькольм Гонал сходил с ума от страха. И это заметил бы кто угодно.

А еще он теперь явно превратился в затворника. Черные мешки и тонкие зеленые пакеты из ближайшего магазина, заполненные мусором, были навалены по всему холлу и не давали двери открыться.

– Уборщица забастовку устроила? – осведомился Кайл.

Гонал походил на лысого крота, которого доктор Моро увеличил инъекциями стероидов до размеров человека. Кожа на лишенной волос голове напоминала свежую замазку, за исключением пятна супа на подбородке. Пухлую плоть покрывала экзема. Крошечные водянистые глазки неопределенного цвета смотрели на мир через большие квадратные очки, когда-то бывшие очень модными. Но те дни, когда Малькольм Гонал, щеголяя в костюме от Армани, вел передачи о футбольных хулиганах на кабельном канале, давно канули в прошлое. Сейчас на нем был килт, рубашка с рюшами, какую надевают под смокинг, и халат, украденный из отеля, а на ногах – носки с вышитыми мультяшками.

Он так резко сунулся к Кайлу, что тот отступил.

– Не смей ржать. Не смей, сука. У меня больше не осталось чистых шмоток.

Чистыми они, впрочем, не были. Халат оказался таким грязным, что распоследний бродяга не рискнул бы напялить такие зловонные обноски. Гонал добрался до самого дна своего гардероба. Остальная одежда кучей лежала на полу грязной кухни, которую Кайл миновал по пути к запертой двери. Свет просачивался со всех сторон дешевой некрашеной доски, которой как будто временно заставили дверной проем после шумной вечеринки.

– Эта сучья наркоманка снизу ответила на звонок? – спросил кротообразный человечек через плечо, пока они быстро шли по полутемной квартире.

– Нет.

– Даже она, – он посмотрел на гостя дикими глазами.

Кайл не понял, что Гонал имеет в виду, а объяснить тот не потрудился. Сгорбленный карлик пробежал через неосвещенный холл и нырнул за дверь.

Ступая между пивными банками, серебристыми лотками из-под готовой еды, картонками из-под жареной курицы, пропитавшимися жиром, и пустыми коробками из-под пиццы, Кайл, заслонив рукой глаза от яркого света, последовал за негостеприимным хозяином.

– Ты что, в сарае родился? Дверь закрой!

Кайл повиновался и застыл на липком полу, смотря на стены, полностью покрытые газетами. Даже полочка была заклеена страницами из «Авто трейдера». На месте их удерживал малярный скотч. Около дюжины Максовых светильников с имитацией дневного света было подключено к автомобильному аккумулятору.

– Они сожрали проводку две недели назад.

Крошечные глазки Гонала поблескивали из-под заляпанных пальцами стекол.

– Они были тут вчера, сволочи!

Кайл вздрогнул. На журнальном столике валялись открытые пачки кофеиновых пилюль, а еще всякие лекарства. Диазепам, ксанакс, валиум. Из пепельницы торчали окурки «Бенсона и Хеджеса» и косяков.

Увидев квартиру, Кайл как-то сразу растерялся и даже не смог себе объяснить толком, зачем пришел. Впрочем, состояние комнаты уже дало ему ответы на все вопросы. Здесь шел последний бой. А еще тут все пропахло потом, мокрыми газетами, выдохшимся пивом, сигаретным дымом и гниющими куриными крылышками, Кайлу на мгновение даже захотелось, чтобы Бешеный Стретэм вышел из-за телевизора и откусил ему нос. А потом в его воспаленном разуме вдруг возникла картина того, как он сам держит столь же отчаянную и бесполезную оборону в собственной квартире.

– Ты бы подался на премию Тернера, Малькольм. Точно победишь.