– Медиумом? И что вы там делали? Столы вертели, что ли?
– Типа того. Макс хотел, чтобы я поговорил с одним старым говнюком, бывшим копом. Но после Марты мне захотелось чего-то… поострее, типа. Без медиума сейчас в телик не пробьешься.
– И что там нашлось «острого»?
Казалось, что сильнее побледнеть уже невозможно, но Гонал справился. Подбежал к дивану и принялся рыться в бумагах и дисках:
– Я еще раз это смотреть не буду. Я выйду. Все пошло наперекосяк. Знаешь, что случилось с моим медиумом, Маджентой? Она просто убежала в пустыню! Там было что-то! Увидишь на паре кадров. – Он посмотрел на Кайла. Губы у него дрожали, как будто он пытался сказать что-то. – Оно было в воздухе. Над нами.
– Оно прикоснулось к тебе? – У Кайла пересохло в горле.
– Че? – Гонал отступил на шаг, как будто Кайл был заразным, а своим вопросом только подтвердил диагноз. – Нет. Ко мне нет. А к тебе?
Кайл кивнул.
– Они тебя… трогали? – Его голос был еле слышен.
– Кажется. В Нормандии. В храме. Не уверен. Я думал, именно так они начинают тебя… преследовать.
Гонал вдруг принялся оглядываться, его посетила новая мысль:
– Ты ниче не находил в своих шмотках?
– Что?
– Когда я вернулся из Сиэтла, в кейсе с камерой лежала кость.
– Кость?
– Ага. Типа как палец. Черный, обгоревший. Маленький такой.
– И где он?
– Да выкинул конечно, дрянь такую. Но они, наверное, так следили за мной. Откуда им иначе знать? Как по-твоему?
– Небесные письма.
– Че?