Судные дни

22
18
20
22
24
26
28
30

На территории стояло восемь зданий. От чего-то вроде склада с высокой плоской крышей до маленьких хижин. И еще один длинный сарай. Белая глина на стенах засохла и отваливалась, обнажая красный кирпич.

Железо на крышах – там, где сохранились крыши, – выгнулось и покраснело от ржавчины. Кое-где виднелись голые черные балки, изъеденные затейливыми ходами насекомых. Крылечки засыпало серой пылью и мертвой травой. Остатки забора клонились к земле.

– Готов? – спросил Кайл у Дэна.

С Дэна катился пот, массивная грудь тяжело вздымалась под тяжестью камеры:

– В некоторых домах может быть темновато. В первом я свет поставил, а потом придется его перенести.

– Отлично.

Яркий свет заливал внутренность длинного белого дома, у которого они стояли.

– В ту ночь вы сначала пошли в это здание? – спросил Кайл у Конвея.

– Да.

Дэн поудобнее переместил камеру:

– Лучше всего мне идти позади мистера Конвея. Что скажете?

Кайл кивнул и вернулся к старому полицейскому:

– Мистер Конвей. Можем пробовать столько раз, сколько будет надо… – Он хотел продолжить, но его, очевидно, не слушали. Полицейский просто смотрел в дверной проем – так же, как до этого смотрел на мертвые деревья.

– Сержант Мэтт Конвей был первым представителем полиции, который оказался здесь 10 июля 1975 года, – сказал Кайл из-за левого плеча Дэна. Камера изучала профиль старика, глядевшего внутрь здания. – Мистер Конвей, расскажите нам об этой ночи. Все, что помните.

Лейтенант посмотрел на Кайла как на английского полудурка, а потом отвернулся:

– Я помню все. Такие ночи не заканчиваются.

Кайл бросил взгляд на Дэна, который скалился за камерой.

– В десять пятьдесят на станцию в Юме поступил звонок. Мужик с ранчо в пяти милях к западу отсюда услышал выстрелы. Его звали Агилар. Он умер. Здесь живет его сын. Эта земля ему тоже принадлежит. Надеюсь, у вас есть разрешение на съемку?

Кайл кивнул. Дэн подавил смешок.

Конвей повернулся к камере спиной и указал куда-то на дальний конец долины: