Он распахнул следующую дверь и обнаружил за ней крохотную старомодную кухню с засаленной газовой плитой и маленьким столом с пластмассовой столешницей, на которой лежала немецкая газета.
В начале коридора он заметил старый, потрепанный провод: вилка торчала в розетке, а сам провод тянулся в последнее помещение. С недобрым предчувствием Майкл снова окликнул хозяина квартиры:
– Мистер Дортмунд?
Подождал. Постучал в дверь, распахнул ее.
Он предполагал что-то в таком роде, но все же увиденное потрясло его.
Невероятно исхудавшее обнаженное тело Германа Дортмунда, частично погруженное в воду, лежало неподвижно в узкой зеленой ванне.
На лице старика застыло удивленное выражение, он смотрел перед собой широко распахнутыми немигающими глазами. Рот широко раскрыт, челюсть выставлена вперед, губы мучительно сложены в почти идеальный круг. Майкл заметил, что брови у Дортмунда были опалены. И еще он увидел зажатый в костлявых руках немца и опущенный в воду между раздвинутыми ногами старинный электрический обогреватель с подсоединенным к нему проводом.
Он вышел из ванной, выдернул шнур из розетки. Потом вернулся и потрогал лицо Дортмунда. Плоть была холодной – он умер уже некоторое время назад. Тем не менее Майкл проверил его пульс – пустая формальность. Доктор Теннент понимал, что уже ничем не может помочь своему пациенту.
Оставив покойника в ванной, Майкл вернулся в гостиную в поисках телефона. Марлен Дитрих продолжала петь, упорно повторяя одни и те же слова. Он хотел было выключить проигрыватель, но потом решил, что лучше ничего не трогать, оставить все как есть.
Затем его взгляд упал на самый привлекательный предмет в комнате – письменный стол со сдвижной крышкой, на котором рядом с телефоном аккуратно, словно бы с целью привлечь внимание, были разложены в ряд четыре подписанных конверта.
Майкл подошел и из любопытства прочитал надписи на них, сделанные нетвердым старческим почерком. Первое письмо было адресовано адвокатской фирме в Кройдоне. Второе – женщине, живущей в Бонне. Третье – мужчине из Штутгарта. А четвертое… ему самому.
Майкл решил, что там гонорар за консультации, но все-таки взял конверт, открыл его и обнаружил внутри послание, написанное тем же нетвердым почерком.
88
Гленн Брэнсон чувствовал, что вот-вот расплавится от жары. Он стоял на ковре, липком от пролитого пива, в зале на втором этаже какого-то паба в Северном Лондоне (он даже толком не знал, где находится). Помещение было битком набито приблизительно сотней шумных полицейских, громко чествовавших детектива-инспектора Дика Бардолфа, ради которого и затеяли это мероприятие.
Сам виновник торжества в настоящий момент, сняв галстук и расстегнув пуговицы на рубашке, зарылся лицом в обнаженные груди светловолосой стриптизерши, чьи чаевые за этот вечер превысили всякие рамки приличия.